Михаил Гордин - Пушкинский век

Петербургский казенный литейный завод находился сперва в Кронштадте. В самом начале века его перевели на взморье, на четвертую версту от Калинкина моста по Петергофской дороге. Место было низкое, и наводнение 1824 года разрушило и новую чугунолитейную мастерскую, и другие заводские здания. При этом погибло более 150 рабочих. После наводнения чугунный завод перевели за Невскую заставу, на Шлиссельбургский тракт, и стали именовать Александровским.

Во второй половине 1830-х годов Шлиссельбургский тракт являл собой средоточие петербургской промышленности. Кроме Александровского чугунолитейного завода здесь находились казенный Александровский механический завод, шелковая фабрика Бинара, Императорские стекольный и фарфоровый заводы, целый городок — Александровская мануфактура. Это было не случайно. Проведенный Обводный канал соединил эту местность с морем, Петербургским портом и Кронштадтом. Стало легче доставлять сырье и топливо. Сюда шел хлопок из-за границы, в частности из Америки, и лен, пенька, железо — из глубины России. К тому же наличие воды благоприятствовало устройству паровых машин.

Петербургские газеты называли Александровский чугунолитейный завод «отцом» других мануфактур. Литейная и кузнечная мастерские этого завода представлялись современникам чудом прогресса: «Везде действуют паровые машины: они приводят в движение тысячи различных орудий, раздувают огонь, поднимают тяжести, а руки человеческие дают только формы вещам, изобретенным умом. Вошед в мастерскую, кажется, что находимся во внутренности огромных часов: повсюду движутся сами собою, разумеется, от действия паровой машины, вальки, колеса, молоты, поршни; шум, стук и всеобщее движение изумляют зрителя». И все же это была типичная мануфактура, где имелись паровые двигатели, но основой производства оставались «руки человеческие» — ручной труд.

Рабочий день на Александровском заводе был установлен по 14 часов в сутки, но фактически он длился 18 часов. Твердый заработок рабочего был до крайности скуден — всего 30–31 рубль в год. Полагались еще и наградные, но их выдача зависела от усмотрения начальства.

Непосильный труд был уделом целой армии рабочих, набранных, в основном, из рекрутов, перешедших из рабства у барина в рабство у казны. Рабочие не имели права уйти с завода. Самовольно ушедшие считались беглыми и, будучи пойманы, жестоко наказывались плетьми.

Не легче были условия труда и на Императорских фарфоровом и стекольном заводах. Вот как пишет современник о цехе, где изготовляли зеркала: «Идем в другую палату, также имеющую вид сарая, потому что она без фундамента, на земле. Вы поражены при входе: вся палата, кажется, пылает, огненная лава разлита на досках, которые со стуком и шумом везут по сараю прямо на вас люди в черных балахонах, в черных шляпах, с распущенными полями, как у похоронных факельщиков; люди, которые от влияния сильного света кажутся какими-то страшными привидениями. Здесь производится литье зеркал. Огненная масса наливается на особенные, нарочно тут приготовленные столы, до которых она довозится на этом колесном ходу. Когда масса остынет, ее режут для делания зеркал».

Металлическую фольгу, применявшуюся для производства зеркал, в начале XIX века привозили из Англии. Поэтому стеклянные зеркала стоили дорого. Секрет изготовления фольги разгадал, однако, сын купца 1-ой гильдии Петр Ливенцов. Его фольга заменила английскую на петербургских зеркалах. Разноцветную фольгу Ливенцова стали употреблять для обертки конфет, мыла, ею обклеивали внутри чайные ящики, деревянные табакерки. Купить фольгу всякий желающий мог в доме католической церкви Св. Екатерины на Невском проспекте.

Помимо зеркал на Императорском стекольном заводе изготовляли и посуду, и люстры. А однажды под руководством старейшего заводского мастера коллежского советника Левашева соорудили даже кровать для персидского шаха. Кровать эта, голубого стекла, 3½ аршина ширины и 5¾ аршина и 13 вершков длины, стояла на ступенчатом хрустальном основании и была украшена хрустальными вазами-фонтанами.

В четырех верстах от стекольного завода находилась Александровская мануфактура.

«Мы видим каменный город и огромные строения, правильность и оригинальность размеров которых свидетельстуют, что это должно быть какое-нибудь мануфактурное заведение. Мы не ошиблись — это известная, знаменитая Александровская мануфактура. Ничто не может быть величественнее наружного вида Александровской мануфактуры, состоящей из множества великолепных зданий в английском вкусе, расположенных на берегу Невы в самом приятном местоположении» — так описывает житель Петербурга внешний вид этого крупнейшего в столице предприятия. Здесь трудились и жили тысячи рабочих, которые обслуживали несколько фабрик. Одна из них — бумагопрядильная — давала почти половину бумажной пряжи, вырабатываемой в России. На других пряли лен и пеньку. Была здесь и ткацкая фабрика с 75 механическими и 275 ручными станками. На них ткали парусное «фляшское» и другое полотно, до 600 тысяч аршин в год, не считая цветных салфеток и узорного столового белья.

Были здесь и подсобные мастерские, и особая карточная фабрика. Она приносила огромные доходы, так как монопольно изготовляла игральные карты (все другие карты считались фальшивыми, и их производство каралось законом).

Александровская мануфактура находилась в ведении Воспитательного дома — приюта для подкидышей.

Это было основанное еще в XVIII веке государственное учреждение, куда отдавали незаконнорожденных детей. Воспитательный дом занимал огромные здания на набережной Мойки между Красным и Полицейским мостами, располагая значительными средствами и обширным штатом прислуги, учителей, чиновников. Детей туда «подкидывали» так: приносивший младенца дергал дверной колокольчик, и по его сигналу сверху спускали корзину для ребенка. Позднее просто отдавали младенцев швейцару. Каждый год приносили по нескольку тысяч детей. Только немногие из них оставались в самом Воспитательном доме. Большую часть отправляли на воспитание в деревню к «поселянам». Многих подросших мальчиков отдавали в учение ремесленникам, девочек — в услужение на разные предприятия. И большое количество — в Александровскую мануфактуру.

В 1830-е годы здесь работало 800 детей (600 мальчиков и 200 девочек).

В литейной мастерской. Литография по рисунку О. Монферрана. 1830-е гг.

Всего на Александровской мануфактуре трудилось около 4000 человек — несколько сот казенных крестьян и приписанных к мануфактуре мастеровых, три роты солдат-инвалидов (они же несли караульную службу) и около 1000 вольнонаемных рабочих.