Ирина Савицкая - Дипломат императора Александра I Дмитрий Николаевич Блудов. Союз государственной службы и поэтической музы

В ходе подготовки к публикации важнейших международных документов цели и задачи издания расширились, и претерпело изменение название. В 1823 и 1825 гг. в свет вышел двухтомник под заглавием: «Документы для истории сношений России с западными державами европейскими от заключения всеобщего мира в 1814 году до конгресса в Вероне в 1822 году» (далее в тексте: «ДдИДСР»).

Данное издание, опубликованное в 1823 и 1825 гг. и затем не переиздававшееся, стало подлинным памятником русской дипломатической мысли и дипломатической реализации победы России над наполеоновской Францией.

Поскольку «ДдИДСР» представляет собою собрание основных международных дипломатических документов Венского конгресса 1814–1815 гг. и Священного союза 1815–1822 гг., фактически оно документально подытоживает важный этап истории развития международных отношений европейских стран. Император Александр I отбирал документы для данного сборника лично. Поручение, данное Блудову в связи с его подготовкой к публикации, было вызвано рядом причин.

Во-первых, на «ДдИДСР» возлагалась определенная цель. Россия в первой трети XIX в. играла важную роль в международных отношениях как одна из стран-победительниц, участвовавшая в создании и регламенте новой системы международных отношений во время Венского конгресса [342] Ахтамзян А. А. Эволюция основных понятий и терминов дипломатии / / Российская дипломатия: История и современность. М., 2001. С. 396. . И ей требовалось закрепить изменившееся соотношение сил в Европе после поражения наполеоновской Франции. Однако для Александра I имел принципиальное значение характер лидерства России и ее международная репутация. Поэтому исключительно важным представлялось международное законодательное закрепление кодекса поведения победителей-государств — участников антинаполеоновской коалиции. Позицию императора разделяли русские дипломаты. Так, посол России во Франции Поцци ди Борго писал Нессельроде: «Прусские генералы (в первую очередь Блюхер) проявляют (в Париже) жестокость, доходящую до открытой мести. Они дают почувствовать свой гнет сверх дозволенных осторожностью пределов. Они злоупотребляют победой (выделено нами , — И. С.)…» [343] ВаллоттонА. Александр. С.251.

Для Александра I было важным гласно закрепить кодекс поведения победителя. В сборнике «ДдИДСР…», как отмечал Нессельроде, «все акты только публичные, следовательно, не требуется работа цензурного комитета» [344] РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 1, ед. хр. 514. Л. Зоб. . Таким образом, гласность осуществлявшего императором Александром внешнеполитического курса являлась основополагающим принципом и для Блудова.

Завоевательной политике Наполеона Александр I противопоставил политику христианскую. По свидетельству Альбера Сореля, Александр I вел себя «политично и великодушно, действуя как прямотой и простотой, так и энергией и ловкостью». Он собственноручно составил помеченную 7(20) июля 1815 г. ноту, объявляющую расчленение Франции несовместимым с равновесием в Европе: «Нельзя обращаться с Францией как врагом. Державы не могут осуществлять там право завоевателей…» [345] Валлоттон А. Александр. С. 251. .

В основе образа действий императора Александра I лежала «высокая религиозная и не менее высокая идея политическая», на которую обращалось внимание в дореволюционной литературе, но которая отвергалась в советской литературе.

«Обнажая меч за независимость России и Европы, — писал В. К. Надлер, — положивши твердо в сердце своем не влагать его в ножны до тех пор, пока владычество Наполеона не будет сокрушено окончательно, Александр вовсе не имел при этом в виду унижать Францию, мстить французскому народу за разорение России, или дать ему почувствовать во всей ея тяжести участь побежденных…он постоянно старался отделить французов от Наполеона» [346] Надлер В. К. Император Александр I и Идея Священного Союза. Т. 5. Рига, 1892. С. 63–64. .

По поручению императора Александра I Блудов включил в «ДдИДСР» международные документы 1816–1817 гг., подписанные между Венским (1815) и Ахенским (1818) конгрессами. В них уточнялись вопросы послевоенного устройства Европы (в частности, «Польский вопрос»), преодоления последствий войны (предлагалось решение проблемы дезертиров), а также был рассмотрен финансовый вопрос о долгах Франции. Согласно помещенной Тьером в «Истории консульства» речи русского императора перед французскими маршалами, состоявшейся во время аудиенции в Париже, Александр I старался «найти такую комбинацию, которая, обеспечивая благосостояние Франции, обеспечила бы в то же время и спокойствие Европы» [347] Цит. по: Надлер В. К. Указ. соч. С. 93. .

На аудиенции присутствовали помимо герцога Коленкура, маршала Нэя, Фавье, Мармона — убежденный сторонник Бурбунов генерал Дессоль. Свою позицию Александр I объяснил тем, что у него нет никакого договора с Бурбонами, и если он и склоняется в их пользу, «то единственно в силу необходимости, а не по добровольному выбору».

Война укрепила религиозные настроения русского императора. Он пережил годину тяжелых испытаний и внутреннего кризиса. В 1814–1815 гг. Александр I был проникнут идеальной религиозно-нравственной идеей о том, что мир и общественная безопасность, порядок, счастье и изобилие находятся в тесной зависимости от распространения познания Бога. Нравственное очищение войной и страданиями привело его к мысли о том, что «это царство зла должно было прекратиться отныне» [348] Там же. С. 623. .

В поисках механизмов поддержания долговременного мира в Европе его надежды возлагались на построение порядка, основанного «не на одних только формальных и скоро преходящих дипломатических соглашениях, а на идее взаимного братства христианских народов, обнаружившейся с такою силою в только что закончившейся гигантской войне» [349] Там же. С. 224. .

Поэтому он искал таких оснований, которые бы сделали непременными к исполнению в международных отношениях правила, обязательные для частной морали. Оставшись недооцененными и непонятыми современниками религиозные взгляды Александра I, как и религиозная составляющая написанных международных документов, которые не укладывались в плоскости национальных противоречий, прагматизма, революционной идеологии и борьбы, идеи Александра I опередили свое время и в этом отношении являлись утопией, отвергнутой практической дипломатией.

Мысли Александра I о необходимости кардинальных изменений в системе международных европейских отношений, в которых господствовали ложь и обман, были привлекательны особенно для русской дипломатии, и их разделял Блудов. Они претворялись в дипломатические документы, которые содержали важные реалистичные решения, призванные укрепить безопасность европейского дома и работали на историческую перспективу.