Ирина Савицкая - Дипломат императора Александра I Дмитрий Николаевич Блудов. Союз государственной службы и поэтической музы

В бытность Блудова поверенным в делах английского посольства в Лондоне, он печатался в английских журналах [519] Русско-английские литературные связи (XVIII век — первая половина XIX века). Литературное наследство. Т. 53. М., 1982. С. 227, 245. . Д. Н. Блудов был одним из первых русских, кто писал о Байроне и его «Дон-Жуане» в Россию. О Байроне в России узнали не ранее 1818 г., когда о нем в Петербург из Лондона писал Блудов, из Италии — К. Н. Батюшков, из Варшавы — П. А. Вяземский [520] Там же. С. 404. .

Широкие слои русского общества не скрывали своей неудовлетворенности уклончивой политикой русского правительства в греческом вопросе. Это недовольство давало себя знать и в среде русских дипломатов. В «Воспоминаниях» А. Д. Блудовой (1812–1891), дочери Дмитрия Николаевича, встречаются отзвуки впечатлений, которые были получены ею в доме отца в то время, когда Блудов служил за границей по Министерству иностранных дел. В них отчетливо проявились отношения Блудова, друга Каподистрии, к Байрону. «Около этого времени, — пишет Блудова, еще один из наших близких сердцу, хотя не виданных в глаза друзей, принял деятельное участие, почти стал во главе греческого дела. Это был лорд Байрон <���…> Childe Harold, лично участвовавший в восстании, еще более придал поэзии войне. Все это слышала я за обедом у нас. Со страстностью, на которую уже потом я не была способна, ловила я всякое известие, слушала все рассуждения больших и, улегшись в постель вечером, долго не засыпала, воображая сражения и схватки, опасности и горе, труды гречанок, старающихся доставить пишу или порох мужьям и братьям <���…>. Так прошли 1823 г. и начало 1824 г., когда вдруг было получено известие о его смерти <���…>. Помню хорошо грустное впечатление этой вести на отца моего. Он никогда не разделял мнения о Байроне, господствующего в английском обществе, именно в то время, когда мы приехали в Лондон; но отец мой вообще почитал священный огонь в поэзии за святое начало, и к великим двигателям мысли относился с великой любовью <���…>. Итак, я не была воспитана в страхе лорда Байрона как какого-то демона, и у меня до сих пор хранится маленький томик избранных отрывков из Байрона, подаренный мне в детстве…» [521] Русский архив. 1875. № 2. С. 181–187. .

Блудов сообщал своим друзьям по Арзамасу новинки английской литературы. В Англии бывали «арзасцы»-дипломаты Д. П. Северин и П. И. Полетика. В 1814 г. «туманный Альбион» посетил К. Н. Батюшков, бывал там А. И. Тургенев. Они приобретали рукописи, с которыми потом можно было познакомиться в России: Вяземский — байроновские, Д. В. Давыдов — переписку Вальтера Скотта [522] Русско-английские литературные связи (XVIII век — первая половина XIX века). Литературное наследство. Т. 53. М., 1982. С. 581. .

Характер общения и сферы занятий (литературных и дипломатических) оказывали самое непосредственное влияние на эволюцию отношения Блудова к более старшим поколениям, помогая ему выработать собственную позицию, в частности в области литературы и оценки творчества своих известных родственников — Г. Р. Державина и В. А. Озерова. В период увлечения Блудова литературой и создания общества «Арзамас» (1815), его 30-тилетнего, и 72-летнего Державина (1843–1816) разделяло многое, это было вызвано не только возрастными границами. Редкое пребывание Блудова в России и более постоянное нахождение за рубежом, необходимость которого определялась несением им дипломатической службы, с одной стороны, привносило ему дополнительное знание европейских политических и литературных реалий, а с другой, кристаллизовало представления о своей стране и стоявших перед нею задачах.

Развитие и рост влияния Блудова на общественно-литературную жизнь влияли на характер его отношений с окружавшими его людьми. По своей природе и человеческим качествам Блудов был предрасположен к мягкому, тактичному, но твердому проведению своей линии, что нашло проявление в его деятельности, как на дипломатическом, так и общественно-литературном поприще.

Блудов признавал большой нереализованный потенциал «благодетельного действия» искусства и словесности для государственного развития в условиях европейской безопасности. Он говорил о прямой связи между укреплением государственности и развитием науки, литературы и искусства. Блудов писал: «… удобно приметить можно, что основания новейших государств получили последнее свое утверждение от разлияния общего Просвещения, когда учения, науки, искусства сообщили вежливость народам и образовали разумы особ, призванных ко управлению оными» [523] Блудов Д. Н. Статья о «пользе письмен». Ответ Ж. де Местру // Майофис М. Воззвание к Европе… С. 751. . Одновременно он подчеркивал, что «признав сие благотворное действие искусств и словесности, мудрое правительство обращает на них промыслительное око, не полагая оскорбительных уз на мысль, вольную по существу своему, предоставляя себе направлять и умерять парение ее справедливым воздаянием хвалы или порицанием» [524] Там же. С. 752. . Вместе с тем, «общество, которого вкус приобретет более нежности, от самого Просвещения… прилепляться будет к одному прекрасному и отринет все, что не достигнуто и не приближилось к сей мете» [525] Там же. .

Культурная среда, непосредственно сформировавшая Блудова и окружавшая его, оказывала самое непосредственное воздействие на становление его личности и ценностных установок, во многом сопряженных с приоритетами Просвещения. Особую атмосферу в конце XVIII-начале XIX вв. формировали талантливые поэты и литераторы, которые расширяли и насыщали культурное пространство России новыми людьми, новыми идеями и настроениями. Их и впитывало молодое поколение, к которому принадлежал Блудов.

Как известно, идея Арзамаского общества безвестных людей (далее в тексте: АОБЛ) или «Арзамаса», а также самого названия общества принадлежала Д. Н. Блудову. В 1815–1818 гг. он не пропустил ни одного заседания общества, и в этом был уникален, в течение этих лет многое сделал для создания и работы общества.

Тема «Блудов, „Арзамас“ и арзамасцы» и тема «Блудов в „Арзамасе“» в литературе оказалась не достаточно прописанной, несмотря на то, что история Арзамаского общества безвестных людей (АОБЛ) или «Арзамаса», круга или кружка друзей-литераторов, занимавшего сатирически-наступательную позицию в битвах на «литературном Парнасе», неизменно привлекала и привлекает к себе внимание исследователей. Вклад «Арзамаса» и арзамасцев в историю русской литературы удостоен аналитических статей в информационносправочных изданиях. В них подчеркиваются усилия «карамзинского» направления в литературе по борьбе с «шишковистами» [526] Шишков Александр Семенович (1754–1841) — в 1815 г. — президент Российской академии. В том же 1815 г. А. С. Пушкин написал эпиграммы на Шишкова «Угрюмых тройка есть певцов» и др. , объединившимися в «Беседе любителей русского слова» и Российской академии.