Валерий Байдин - Древнерусское предхристианство

Вслед за празднествами Купалы и Великдня следовала девятина, носившая разные названия: русальные гостины, Русальница, Русалии, Русалы, Русала, Русалка, Русавка. В народно-церковном календаре Семик и Русальница также часто сливались между собою (и смешивались с обрядами православной Троицы). Однако изначально Русальницу начинали праздновать сразу после Великдня, а завершали 4 июля, через семь девятин после Семика , которые впоследствии воспринимались как девять церковных седмиц.

Души умерших в дыму погребальных костров или по руслам рек достигали звёздной Роси, а затем ирия и становились светоподобными. После возникновения веры, соединившей почитание небесного света и солнца, предки-прародители потеряли связь с хтоническим миром и медвежьи черты. Кумов стали именовать русалами . Основу слова *rusal- со значением «подобный русу» можно отнести к древнеевропейской, а словообразование от корня rus- и суффикса – аР сравнить с латинскими парами ōvum «яйцо» – ōvālis «яйцеобразный»; natus «сын» – natalis «родной» и т. д.

Празднества в честь небесных прародителей подобные Русальнице , предположительно, были распространены в дохристианской Европе. Однако в Средневековье rosālia римлян были перетолкованы в Pascha rosata «воскресение роз» на Пятидесятницу, [328]а греческое Ῥουσάλια стали относить ко дню Святой Троицы (в отличие от Πεντηκοστή «Пятидесятница»). Православные албанцы через 25 дней после Пасхи, в праздник, носивший славянское название Руса, Русица , совершали «похороны матери Солнца». У южных славян этот обряд соответствовал «похоронам Колояна». [329]Румыны сразу после Троицына дня отмечали Русалии ( Rusalii ), иначе называемые Калушары (от исходного * Коло - русалы ), или Тодорусале ( Todorusale ). Этот праздник начинался обрядами встречи русал с их земными «братьями Тодорами», а завершался «похоронами Колояна». [330]Имя Колоян состоит из Купало , превратившегося в Коло , и Иван, видоизменённого в Ян. Это название относилось к забытым купальско-русальским обрядам, начало которых в христианское время приурочили ко дню памяти Иоанна Крестителя (24 июня).

Потомки проторусов считали себя сварожичами «рождёнными от Сварога», но души умерших предков продолжали называть русалами, а свою землю – русью, полагали, что через девять дней после Окличек родителей по руслам рек [331] русалы возвращались в светорусье, выходили на берега, таились в паруслах «старицах рек», лугах, полях, берёзовых рощах. В воде и воздухе их прозрачные тела казались призрачными. [332]Они шествовали по маковкам цветов, хлебным колосьям, качались в ветвях, гуляли среди нив и селений, радуясь вместе с живыми возрождению жизни. В виде человекоподобных сеней «теней» русалы, русалки пребывали на земле от Радоницы до завершения Русальницы, посещали родовые погосты, появлялись в домах сородичей, наблюдая за их жизнью, летали над землёй вместе с птицами и бабочками. Вероятно, именно русал называли дивами «вестниками, вещунами», они обладали всеведением, неслышно изрекали из рек тайные речи. Их зримым обликом считались капли сияющей на солнце росы.

В дни Русальницы чествование рода соединялось с почитанием природы, росы, ручьев, родников. В древности по речной воде отправляли в ирий прах покойников, в Средние века, следуя забытому обычаю, в ней «погребали» обветшавшие церковные книги и образа. Сказания о чудесном обретении святынь и жития повествовали о том, как по рекам приплывали чудотворные иконы и кресты, являлись на Русь святые. [333]

По всей видимости, к Русальнице, а не Зимним святам, восходят «священные зрелища» древних русов, церковные представления Средневековья и ярмарочный народный театр Нового времени. Суть русального действа заключалась в призывании духов предков, встрече с ними и их обращении к потомкам с «заветами». В словах, услышанных от обитателей загробного мира, следует видеть истоки древнейших мистерий, религиозных предсказаний, пророчеств и проповедей. Нельзя согласиться с теорией происхождения театра из «охотничьих игрищ», завершавшихся реальной охотой, или из сцен с имитацией сельских работ перед их началом. [334]Игровые обряды не имели того необъятного мистического смысла, который рождало общение людей с душами умерших. В Древней Греции театр являлся не только «местом зрелища», но и самим зрелищем – «созерцанием богов»: в слове θέατρον корень θέα «вид, зрелище, взгляд» почти тождествен словам θεά «богиня» и θεóϛ «бог». У эллинов таинство общения с ангелоподобными вестниками иного мира постепенно сменилось театрализованными диалогами бессмертных богов с античными героями.

Представления греков и прарусов о «встрече» с предками-небожителями разительно отличались от западноевропейских. Древние римляне полагали, что в дни patent mundus «открытия мира» мертвецы являются из преисподней и вторгаются в мир живых. Кельты верили, что в ночь на 1 ноября, перед началом «тёмного» полугодия, души покойных выходят из могил и отмечают «праздник смерти». Прарусы и их потомки, истово приверженные к обрядам почитания предков, сохранили первоначальную суть русальных обрядов : встречу с духами умерших и многодневное совместное празднество. Русальную девятину в древности именовали гряной – от (на)грянуть «внезапно явиться». Древнерусское срѣча «встреча» (в переносном смысле «судьба») в родстве со словом рѣчь и может быть понято как со-речение – взаимное приветствие и разговор при встрече. Так же образованы слова с-видание, с-говор, с-ход .

В ночь накануне Русальницы окрестности села превращались в пространство, где соприкасались мир живых и мир духов, земная жизнь и небесная. Таинство начиналось с шествия от родового святилища до кромки леса. Мужчины несли пучки берёзовых веток, женщины и девушки покрывались венками, жрецы вздымали над головами молодые берёзки подобно позднейшим церковным хоругвям. Протяжные, щемящие звуки берёзового (обережного) рожка должны были привлечь русал на опушку. Вся община хором окликала их с пригласиями. В ответ безмолвно появлялись русалы. Их потусторонний облик страшно было не только увидеть, но и представить, и потому древние лицедеи закрывали лица личинами «масками» из бересты, меха и кожи с прорезями для глаз и рта, а тело скрывали долгополыми белыми облачениями с непременными длинными рукавами, скрывавшими кисти рук. Носить личины , «олицетворявшие» русал , могли только жрецы, которые после завершения обряда непременно их уничтожали. В Средневековье обязательными для русального действа оставались ряжения, украшения молодой зеленью и цветами (в обрядах «Куст», «Русалка»), ношение венков, обливание водой, вождение по кругу Коня-Русалы, [335] в странном обличье которого сливались полузабытые образы солнца в годовом движении и солнцеликого первопредка.