Валерий Байдин - Древнерусское предхристианство

Ещё в XIX веке крестьяне продолжали по старинке именовать август за́рев, заре́вник, зорни́чник — от первых предосенних пазорей «сполохов, небесных сияний». Созревал урожай хлебов, на небе по ночам полыхали за́рники – молнии без грома. Отсветы небесного пламени напоминали всполохи огромного небесного костра. В Архангельском краю слабое северное сияние называли зорники́. Наступление долгожданного праздника, предположительно называвшегося За́ри, давно предвещали калинники – «калящие», разжигающие душу зарницы. Накануне завершался предыдущий солнечный срок, следующий за ним день отмечался как начало новой сороковины и очередной годовой праздник.

А.В.Маковский. Крестный ход на праздник Фрола и Лавра. 1921–1923 годы

Чередующаяся основа * zor- / zar- / jar- / žar– передавала представления о разлитом по небу огненном зареве , о ярой силе солнца, о жарком небесном свете. Видимо, она определила древнее название августа и забытого праздника. Некогда Зари открывали пору предсвадебных «игрищ», «гуляний» и «призариваний» молодежи. Девицы зáрили парней, поднося им в угощение пироги и пиво, настоянное на зáреной воде. Для приворота брали любисток – излюбленный цветок любовных заговоров и гаданий, иначе называемый зóря . В.И. Даль приводит родственные слова: зáри – «сильное желание, страсть, задор», зарный «подобный зареву, огненный, пылкий, страстный», зáриться – «распаляться, сильно желать», зáркий «жадный, похотливый», а также сходные по смыслу выражения: «девка призáрила парня»(прельстила приворожила, «приходить в зáри» (исполняться страсти. [368]Глаголы зáриться и ярúться «страстно желать, разжигаться» совпадают по смыслу.

Корень * zor- / zar– восходил к древней основе, наделённой редким смысловым богатством. Одна цепочка его значений объединяет слова зарево, зарница «молния без грома», заря или зорька «звезда, блеск, заря», а также взор, зрак «взгляд, облик». Казалось, что звёзды -зори излучают небесные «взоры» (что подтверждает сербское зрâк «луч, воздух»), а утренняя и вечерняя зори источают «огненный свет». Похожее восприятие сохранилось в литовских žarà «луч, заря» и žarijà «раскалённые угли». [369]Глагол зреть издревле имел двойной смысл: «видеть» и «созревать». Лишь ударением отличались слова зóрить «следить неотрывно» и зорúть «давать дозреть чему-либо, очищать, наполнять силой» (солнца или звездного света), оба они находятся в родстве с иранским zōr «сила». Следуя индоевропейским обычаям «очищения светом», селяне веками зорúли масло, воск, воду, снег, зарнúли пряжу и холсты.

На Зари начинало поспевать жито и с ним зреть всё живое. В народе говорили об этих днях: «В поле солнце без огня горит». Этот праздник почти совпадал с днём Преображения Господня (6 августа), или Первым Спасом по народному календарю. Он сохранил стойкую связь с обрядами плодородия и продолжения рода, хотя в Средневековье воспринимался лишь как празднество созревания хлебов и начала осенней страды. 15 августа, в праздник Успения, хлеба успевали и начиналась жатва – Госпожинки (Оспожинки, Спожинки). Уборочную страду вели совместно с Богородицей – Госпожой и «небесной помощницей».

Прощаясь с плодородными летними дождями, в Семён день (св. Симона Зилота, 1 сентября) на пороге изб детей поливали из решета тёплой водой, «чтобы росли лучше». Сорокадневный зарев завершался 14 сентября, на Воздвижение. В народе этот день называли Сдвижение, он предвещал скорый «сдвиг» на небе – к осени. Вокруг с опустевших полей «сдвигались» хлеба, гады «двигались» под землю, а птицы в южные земли, на «край света», за которым таился ирий. К этому времени завершались жатва и вывоз хлеба в овины, уборка льна, сбор овощей. Всем народом чествовали Мать-сыру-землю, праздновали сбор урожая, варили медовуху, брагу и пиво. На общинный пир выставлялись новоиспечённые хлеба разных видов: пироги, караваи, калачи, ковриги, колобы, коржи, блины, оладьи, лепёшки, печенья… [370]

Короткое время перед осенним равноденствием носило название Бабье лето – от выражений бабиться «жениться», обабился «поженился». Сохранились поговорки: «Бабье лето – восемь дней», «Бабье лето – две недели». [371]Период ухаживаний и призариваний сменялся девятиной свадеб. В эти дни устраивали смотрины невест. По сёлам распевали:

Как и многие народы древности, русы отмечали отлёт на зимние гостины священных гусей, а с ними лебедей, журавлей, цапель. Бело-красные или серо-красные по окраске перьев, клювов и лапок, они улетали в дальние небеса словно клубы искристого дыма костров и считались гостями -вестниками. Древние германцы называли журавля Heister, созвучно с древнерусским гусь. Гусей в народе весьма почитали и посвящали им праздник Гусари (Гусепролёт) 15 сентября. В этот день, на девятину предварявший Вересень, их кормили чистой пшеницей, отмечали «гусиные новоселья». Крестьяне ходили к соседям в гости и дарили лучших гусей, с почётом передавая их «из полы в полу» и желая друг другу всяческого добра. Гусынь нередко покрывали вышитой ширинкой или льняным полотенцем, а гусю надевали на шею золотистое охранительное кольцо, сплетённое изо льна. На Гусари половину гуся жертвовали водяным. В них, по всей видимости, следует видеть древних русал, которых так угощали «на дорогу», перед возвращением в ирий.

Встреча равноденствия 23 сентября знаменовалась праздником Вересень, Вресень . Восстановить его в общих чертах позволяют обряды, приуроченные после приятия христианства ко дню св. Фёклы-заревницы (24 сентября). Вечером селяне собирались на святилищной горке. Жрец гасил обрядовый костёр и вращением веретена в сухом полене заново добывал живой огонь. Так вместе с завершением лета символически обновлялись небесные и земные огни, и мир вступал в очередную четь года. «Новорождённое» пламя разносили по опустевшим полям и разводили под низким солнцем огромные костры – заревницы. Их сияние сливалось с вечерним закатом, словно продлевая его и не давая погаснуть прощальной заре. Вместе с заходящим солнцем провожали тёплое время года и вели последний летний хоровод. В закатное небо кричали слова, которые сохранились лишь в детских песенках: