Валерий Байдин - Древнерусское предхристианство

Оградой святилища, как и в древности, служили камни, медвежьи черепа на кольях, высокие пни, называемые бдынами (от «бдящий», «стерегущий») или стоборие – забор из плотно составленных, заостренных брёвен. Входы в святилище и затем в храм располагались с востока. Резные вереи «столбы» ворот увенчивались шишаками – подобиями священного костра (и будущего церковного купола), на соединённых створках вырезали восьмилучевое солнце: справа серп месяца- новика , слева месяца-ветоха (поскольку растущая луна всегда находится «одесную» от солнца, а убывающая «ошуюю»), вокруг них изображали звёзды поля сиянского. Перечисленные изображения-символы до начала XX века нередко воспроизводились при украшении дворовых ворот. В навершии шатра всегда открытым оставался вход для незримого Сварога, для его воплощений («небесных сил») и для духов предков.

Снаружи храм, над которым поднимался столб дыма, напоминал искупительный костёр и соответствовал лишь алтарю христианской церкви: под шатром у пылающего жертвенника, вероятно, находились только вождь-жрец и ведогонь (древний огнищанин?), имевший при себе кресало. [569] Остальные пребывали в ограде святилища, обряды совершались в хороводном движении, в череде молитвенного предстояния у костра.

Крест в круге. Церковь Нотр-Дам-дю-Френ. Нормандия. XI в.

Солярные косые кресты в круге, восходящие к древнеевропейскому солнечному культу, соотносятся с предполагаемым навершием древнерусского предхристианского храма – знаком «коловрат».

В предхристианскую эпоху при зодческом осмыслении образа византийской церкви на неё легко могли быть перенесены главные черты деревянного надсвятилищного храма. Восьмигранный рубленый остов, увенчанный шатром, поначалу ставился прямо на земле («восьмерик от земли»), затем на квадратный (впоследствии прямоугольный) четверик: «небесная» часть храма словно отделялась от «земной», святилище будто приподнималось к небу. Образ «вознесённости» ярко выявлялся в средневековом многоярусном храме-башне и в церкви на подклете – с круговым гульбищем, будто висящем в воздухе. На Руси шатровый храм вовсе не случайно называли круглым, это плотницкое название некогда вполне могло относиться к надсвятилищному сооружению.

Принятие православия потребовало внести существенные изменения в устройство предхристианского храма. Священный костёр был заменён негасимым масляным светильником и свещником «подсвечником» с песком, в который ставили восковые свечки. Это позволило настелить пол и для тепла устроить под ним подклет. Трапезную и с нею весь храм увеличили в размерах, чтобы все молящиеся помещались внутри. Вход перенесли на запад и соединили с тёплым притвором, а на востоке устроили алтарный придел с престолом.

Предположительно, над закрытым дымоходом в навершии шатра начали ставить на ребро крестовидный коловрат и соединять под прямым углом с таким же кресчатым колесом. Вместе они образовывали шаровое «огнесолнце» – прообраз деревянного купола, обшитого гнутыми дщицами, покрытого лемехом и увенчанного крестом. Такой купол устанавливали на крепкой деревянной бочке, являвшейся завершением шатра – эта часть храма сохранила своё плотницкое название бочка. Его основание, вероятно, украшал пояс обережных зубчатых городков (от слова «ограда»), изображавших острые языки пламени. Над кровлей четверика укрепляли прорезной конёк, «красный тёс» окаймляли копьевидными застрехами и зубчатыми причелинами. Вход в храм украшали резными вереями под дугой, которая знаменовала небесный свод и неземную природу сооружения. Впоследствии к предхристианской храмовой основе добавили боковые прирубы, алтарную преграду, гульбище, высокое крыльцо, оконца с наличниками и многоглавие, означавшее святость храма и небесную защиту всех его частей (хотя, в первую очередь, купола воздвигались над церковными алтарями).

Сохранились летописные сведения о привезённых князем Владимиром из Корсуни в Киев скульптурах и барельефах античного типа, заменивших скандинавских бальванов, но уже в качестве украшения. Для правителя Руси они стали внешним знаком приобщения к эллинско-средиземноморской культуре. Спустя два столетия на белокаменных фризах владимиро-суздальских церквей появились стилизованные кентавры, грифоны и львы, больше похожие на барсов или рысей, не имеющих гривы.

Наряду с книгами и богослужением, важнейшим проповедником христианства на Руси явилась архитектура. Под её воздействием над святилищами стали воздвигать деревянные храмовые шатры. Византия принесла вместе с православием замечательный образ крестовокупольной белокаменной церкви, утонченность иконы и фрески, выразительность мозаики и орнамента. Под сводами первых русских соборов объединялись князья и простолюдины. Нерушимость каменных стен знаменовала незыблемость новой веры. Многоглавие выявляло важнейшую религиозную мысль. Среди куполов-глав неизменно возвышался один, а остальные лишь уподоблялись первообразу. Точно так же к имени Сварога восходили его величальные прозвища.

Успенская церковь. Кондопога (не сохр.).1774 год

Пламенеющие формы куполов и кровли над алтарём сочетаются с изображением пояса огненных языков в виде зубчатых «городков» под шатром.

Раннесредневековые храмы белили как снаружи, подобно русским печам или глиняным мазанкам, так и внутри. Созданные византийцами мозаики и росписи XI века в Софийских соборах Киева, Новгорода и Полоцка (в двух последних они не сохранились) следует считать исключением. Белый или бело-красный цвета стен подчеркивали огненную природу «дома Божия», зрительно отделяли храм от земли и словно приподнимали к небу. Светлым золотом отливали бревенчатые срубы, скобленые стены, полы и потолки церквей, сияли на солнце покрытые свежей медью или «оперённые» деревянным лемехом купола – они пламенели словно горящие перья сказочной Жар-птицы. Образы птичьего пера и языка пламени надолго соединились в художественном сознании. Важное значение придавалось золочению крестов и предметов церковного обихода.

Первые каменные церкви, выстроенные в крупных городах, следовали византийским канонам, однако храмы остальной Руси, почти исключительно деревянные, были иными. Иоакимовская летопись сообщала о деревянной церкви Преображения и дубовой «о тринадцати верхах» церкви св. Софии, срубленных в Новгороде в 989 году. [570]Историки архитектуры полагают, что прототипы «бочек», «шатров», бревенчатые «клети башенной формы», а также многоглавие зарождались во второй половине I тысячелетия нашей эры в древнерусской культовой архитектуре (курганные погребения, святилища). [571]Деревянные храмы, с их костровидными куполами, пламевидными завершениями кровли, приделов и крылец, возводились под влиянием незабываемо ярких предхристианских образов.