Валерий Байдин - Древнерусское предхристианство

Исследователь русского деревянного зодчества М.В. Красовский справедливо отмечал: «если греки /…/ были нашими первыми учителями постройки каменных храмов, то в деле сооружения деревянных церквей они ничем не могли нам помочь…». [572]Нельзя не согласиться с тем, что на Руси «у порога эпохи распространения христианства деревянные церкви имели те же основные типы, что и в веках XV и XVI, для которых они служили образцом», [573]поскольку «наши плотники, следуя за желанием народа, строго придерживались в своих постройках существовавших тогда образцов – древних храмов и строили “по старине”». [574]И.Е. Забелин приводил свидетельство о настойчивых просьбах в 1490 году жителей Великого Устюга построить соборный храм «по старине», вместо стоявших на его месте древних «круглых» (восьмигранных) церквей шатрового типа, возведенных в 1292 и 1397 годах. [575]По мнению Л.А. Динцеса, «легкость и быстрота, с которой русские плотники тотчас же после принятия христианства стали рубить деревянные церкви, объясняются давними навыками местного языческого храмостроительства, начавшего приспособляться к требованиям христианства еще до Владимира». [576]

На Русском Севере в древности «были выработаны все те совершенные формы деревянного зодчества, которые в течение веков непрерывно влияли на всю совокупность русского искусства». [577]Навыки храмо-строения, сохранявшиеся на Севере и в Заволжье до конца XVIII века, а у карпатских русинов до начала XIX века, подтверждают сказанное. По словам М.В. Красовского, «на протяжении пяти веков (с XI по XVII), вне всякого сомнения, должна была произойти известная эволюция форм, но легче предположить, что сущность этой эволюции заключалась в накоплении новых форм, нежели в отбрасывании старых…». [578]«Высокую стабильность, отработанность стиля» деревянных храмов отмечают и современные исследователи. [579]

Уже в раннем Средневековье существовали шатровые церкви различных видов: «круглый» храм, восьмериковый сруб которого начинался от самой пошвы, «восьмерик на четверике» и считающийся наиболее древним по типу «круглый о двадцати стенах» храм, центральный восьмерик которого окружали четыре прямоугольных прируба. [580]П.Н. Максимов и Н.Н. Воронин приводили примеры изображений шатровых храмов на иконе «Введение Богородицы в храм» (нач. XIV в.) из села Кривое на Северной Двине (ГРМ) и на полях псковского рукописного «Устава». [581] Они поясняли, что под упоминаемыми в летописях «стоянами», следует понимать деревянные шатровые столпообразные церкви [582].По их мнению, шатровыми были несохранившиеся храмы в Вышгороде (1020–1026 годы), [583]Устюге (конец XIII века), [584]на Ледском погосте (1456 год). [585]М.А. Ильин и П.Н. Максимов допускали, что шатровой являлась церковь в Вологде (конец XV века). [586]

Самым древним из достоверно известных науке деревянных шатровых храмов считается церковь в селе Уна Архангельской области (1501, не сохр.), обследование которой в 1880-х годах провел В.В. Суслов. [587]С. В. Заграевский уточняет: застройка Москвы и других крупных городов Средневековья создавала впечатление ««стрельчатости» русских церквей, в том числе и деревянных. Последние благодаря их огромному количеству формировали общий облик древнерусского храмового зодчества не в меньшей (если не в большей) степени, чем немногочисленные каменные храмы». [588]

На Руси переход от дохристианского символизма к византийскому и от круговых святилищ к прямоугольным храмам сопровождался религиозным переосмыслением их внешнего вида. «Знаком неба» становился круг купола над головой, с землей соотносился прямоугольник пола. Весь облик церкви указывал на единство божественного и человеческого, духовного и телесного начал. До конца XV века в русском языке не было слова «квадрат»: эта геометрическая форма воспринималась как «круглообразная». Соединение кубического объема и полусферы знаменовало единство неба и земли. Русские зодчие «перекрывали небом» деревянные храмы, народ называл небом и подкупольный свод церкви, и верхнюю часть свода русской печи. Символ сияющего неба угадывали в нимбах святых.

Введение Богородицы во Храм. Икона. Северная Двина. Начало XIV в.

Одно из ранних изображений церковных шатров.

Входы в храм имели важнейшее символическое значение. На Руси горизонтальные балки (архитравы) византийских церквей заменяли дугообразными сводами. Дужки небольших карнизов над дверьми и окнами воспринимались как древние покровцы-обереги, священные пологи. Вход, увенчанный одной или несколькими арками, опиравшимися на тесно сдвинутые полуколонки, символизировал радугу (диалектное рай-дуга) и врата в рай. Слово дуга и родственные ему литовское dangùs и прусское dangus означало «небо». Прилагательными дугатый, дугнатый называли нечто разноцветно-радужное, пестрое. Именно такими до конца XVII века являлись церковные входы, раскрашенные или покрытые «многохитрой» белокаменной резьбой. На колонках по обеим сторонам изображали «солнце», будто плывущее от восхода до заката по небесной дуге. Его символами являлись округлые утолщения на столбах входа – дыньки (от слов «дуга, дюжий»), которые считались знаками силы, прочности. Иногда их разделяли витые опоясывающие узоры, в память о соломенных жгутах, какими во время народных празднеств обвязывали вереи ворот и столбы домовых строений «для защиты от злых духов». Разукрашенная дуга использовалась и для конской упряжи, напоминала о древнейшей связи коня с движением солнца. Непременно дугообразными стремились сделать проёмы главного входа и обеих дверей в алтарь. Такими же представали семи– и девятислойные «небеса» на русских иконах и в средневековых книжных миниатюрах.

В церковной архитектуре храмовые верхи – таково было древнее наименование куполов – имели несколько видов. Византийский полу-сферный купол называли шелом, что означало «шлем» и «холм» одновременно. В умах недавних язычников он соотносился не столько с воинским доспехом, сколько с вершиной предхристианского кресного холма, увенчанного крестом.

Вход церкви св. Николы Надеина. Южная галерея. Ярославль. Середина XVII в.

Дугообразные многокрасочные «небесные своды» с «дыньками» – знаками восходящего и нисходящего Солнца – указывают на неземную природу храма, прообраза рая.

Более высокий купол воспринимали и как пасхальное яйцо, и как чело «главу», при этом родственными словами глава, главня, головня называли тлеющую головешку и горящий факел. [589]