Марк Бугаертс - История крови. От первобытных ритуалов к научным открытиям

Но, как это часто бывает, британцы и американцы забыли в своих публикациях, что Жорж Матье (французский онколог, известный трансплантацией костного мозга югославским атомщикам) уже описал этот противоопухолевый феномен у одного из своих пациентов в 1965 году и уже тогда заговорил об иммунотерапии. Вряд ли он знал, что пройдет несколько десятилетий, прежде чем в онкологии снова заговорят о «его» иммунотерапии… благодаря генетической революции.

Большинству доноров приходилось испытывать болезненное пробуждение, скованность, ограничения в движениях, а иногда и недееспособность в течение всей последующей недели…

В конце 1990-х годов с подачи Ганса-Йохема Колба и Шимона Славина исследователи продолжат изучать graft-versus-tumoreffect . В классических протоколах трансплантации пациент должен был пройти очень тяжелую химиотерапевтическую и радиотерапевтическую подготовку с целью полного искоренения лейкемии. Нередко как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе это приводило к серьезным, иногда опасным для жизни побочным эффектам на сердце, печень, легкие и почки. Введенный после процедур костный мозг просто служил наполнением пустых полостей.

Но если иммунотерапия трансплантата была так важна, препарат мог бы упростить задачу. А введенные иммунные клетки могли бы взять на себя задачу по уничтожению. В англосаксонском жаргоне люди говорили о Reduced intensity protocols [89] Протоколы пониженной интенсивности ( англ .). , что в кругах пациентов означало мини-трансплантацию. Небольшая доза химиотерапии помогает greffe , трансплантату, прижиться, а лимфоциты делают все остальное. И если от лейкемии все же не удалось избавиться, к лечению (начиная с 2000-х годов) добавляли некоторые дополнительные лимфоциты, убивающие опухоль (ДИЛ, или донорские инфузии лимфоцитов).

Врачи получили хорошие, даже блестящие, результаты с меньшим количеством побочных эффектов. Им наконец удалось провести трансплантацию стволовых клеток у пожилых и тяжелобольных пациентов. Подобное ранее было невозможно из-за риска сердечно-легочной, печеночной недостаточности и других побочных эффектов.

В настоящее время наука об отторжении вокруг трансплантации дошла до такого уровня, что мы уже можем использовать (с некоторыми ухищрениями во время подготовки) полусовместимых доноров. Это означает, что каждый родитель и каждый родной брат или сестра могут быть потенциальным донором. В этом случае гематологи говорят о гаплоидентичных трансплантатах.

Несмотря на это, использование аллогенных (чужих) стволовых клеток при трансплантации значительно улучшило показатели выживаемости у многих пациентов с раком крови: если в 1960-х и 1970-х их шансы на излечение приблизительно равнялись 20–30 %, то к 2000-м годам этот показатель увеличился до 60–70 %.

Стволовые клетки периферической крови

На начальных этапах рассуждения после проведенной пересадки были относительно простые: если что-то пошло не так с костным мозгом пациента, просто использовали другой, здоровый костный мозг. К сожалению, у этой процедуры были недостатки: грудную или тазовую кость донора подвергали десяткам инъекций под общим наркозом, чтобы собрать достаточное количество костного мозга. В действительности успех трансплантации напрямую зависел от количества костного мозга, который врач смог собрать и использовать.

Можно собрать костный мозг до начала химиотерапии, заморозить его, дать пациенту смертельную дозу химиотерапии и затем спасти его введением собственного же костного мозга.

Стоит ли говорить, что большинству доноров приходилось сталкиваться с болезненным пробуждением, скованностью, ограничением в движениях, а иногда и недееспособностью в течение всей последующей недели… Хоть забор незначительного количества костного мозга у донора и не оказывал неблагоприятного воздействия на его собственную выработку костного мозга (оставшиеся стволовые клетки быстро пополняли запасы), иногда в сердца людей закрадывались сомнения.

Кроме того, риски от анестезии также отпугивали потенциальных доноров, а один редкий случай тромбоза, описанный в научном отчете, повлекший смерть донора, явно не помог мотивации остальных.

К счастью, ряд гематологов припомнил некоторые эксперименты над животными в начале 1950-х годов. В них значилось, что молодые клетки-предшественники (бласты) из костного мозга могли проникать в кровь при определенных стрессовых условиях (например, опасная инфекция). Получается, кроветворные стволовые клетки можно было также получить из крови, а не из костного мозга, но требовалась большая их концентрация в крови.

И тут два события ускорили донорскую науку (назовем ее донорологией). В 1970-х и 1980-х годах стало известно, что факторы роста (гормоны или цитокины крови КСФ, см. ранее) могут стимулировать костный мозг до такой степени, что стволовые клетки поступают из костного мозга в кровь. В то же время стали доступны устройства для афереза [90] Физический метод получения отдельных компонентов крови или костного мозга, для чего исходный материал извлекается из организма и помещается в центрифугу для разделения компонентов (аферезную систему). (от греч . apherein — «забрать»). Этот метод включал в себя использование центрифуги для разделения крови на плазму и клетки, а после получения необходимой плазмы клетки возвращали донору. Или наоборот: некоторые типы клеток (например, лейкоциты или тромбоциты) могли быть выделены, а плазма и другие клетки возвращены донору.

Аналогично со стволовыми клетками… Единственное, что требовалось сделать, — это ввести донору факторы роста за несколько дней до донорства, а затем подключить его или ее к аппарату для афереза. Таким образом, была получена очень чистая популяция кроветворных стволовых клеток, что, конечно, сильно контрастировало с той «солянкой» из костного мозга, которую использовали ранее. Ведь когда костный мозг от донора был отфильтрован, а большая часть жира и осколков кости удалены, конечный трансплантат все еще содержал в себе жировые стволовые клетки, из поддерживающей ткани, кровеносных сосудов и т. д. С клетками, полученными путем афереза, подобного не происходило.

Такая относительная легкость получения стволовых клеток из крови и отсутствие сильных побочных эффектов для донора привели к тому, что донорство костного мозга устарело еще в 1990-х годах и все переключились на стволовые клетки периферической крови. Это также имело впечатляющие последствия для развития аутотрансплантации (донорство для самого себя). При многих кровоточащих типах рака лимфатических узлов на выживаемость отрицательно влияли последствия химиотерапии и радиации. Так как химиотерапия и радиация не селективны, они убивают как хорошие, так и злокачественные клетки, и если часто назначать одну процедуру или обе, рак может исчезнуть, но одновременно пострадает и костный мозг. А без функционирования костного мозга человек не может выжить…