Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Но с этого времени и на протяжении двух десятков лет Олег Святославич не раз доказывал, что его не так-то легко сбросить со счетов. Вместо того, чтобы без толку сидеть и грустить в дальних краях, он заручился поддержкой половцев и летом 1078 г., вступив в сговор с малоизвестным князем Борисом Вячеславичем, вернулся на север — воевать Чернигов. 25 августа Олег с половцами разбил Всеволода на реке Сож, к востоку от Переяславля. [572] О Борисе Вячеславиче и об этом инциденте в целом см.: Dimnik М . The Dynasty of Chernigov. P. 134–152; о месте битвы см.: ПВЛ. Т. 2. С. 412. Путь на Чернигов был открыт, и Всеволод поспешил в Киев искать помощи у старшего брата. Изяслав согласился, но не потому, как утверждает летопись, что хотел отомстить за обиды, причиненные ему Святославом, а потому, что чувствовал обязанность исполнить долг старшего брата, как завещал ему отец — сохранить порядок и обеспечить нерушимость границ братних владений. [573] ПВЛ. Т. 1. С. 133–134. Но этот шаг стал последним для Изяслава и, по жестокой иронии судьбы, самоубийственным. В 1067 г. его изгнали из Киева недовольные горожане, в 1073 г. — младшие братья, и наконец, 3 октября 1078 г., в битве на Нежатиной ниве близ Чернигова, сражаясь на стороне одного из этих братьев против сына другого, Изяслав Ярославич был убит. Это был первый случай насильственной смерти киевского князя за сто лет, со времен его прадеда Святослава. И в самом деле, хотя летописи создают впечатление, что на Руси не прекращался династический кризис, Изяслав был первым и единственным правящим киевским князем, павшим в бою против родственника.

Стечение обстоятельств оказалось неожиданно благоприятным для Всеволода. Изяслав погиб, но и Олег Святославич потерпел поражение. Всеволод же после смерти Изяслава остался последним из Ярославичей. Почти как отец, он в конце концов получил киевский стол за неимением других наследников, которых он сумел пережить. Многие годы Всеволод выжидал, прощупывал обстановку, менял позиции, как только где-то образовывалась малейшая ниша власти — немедленно ее заполнял, держал сторону победителей, при подходящем случае менял стратегию и отступал. Дважды ему удавалось временно утвердиться в Киеве: в 1073 г., когда он княжил вместе со Святославом, а также в 1077 г., в течение нескольких месяцев до возвращения Изяслава. И, наконец, после битвы на Нежатиной ниве, Всеволод «сѣде Кыевѣ на столѣ отца своего и брата своего, приимъ власть русьскую всю». [574] Там же. С. 135.

Теоретически можно было бы счесть, что Всеволод восстановил «единовластие». На практике же распределение власти стало сложнее. Хотя Всеволод остался единственным прямым наследником Ярослава в первом поколении, он уже не мог непосредственно унаследовать все, чем владел Ярослав. Во времена «единовластного» правления отца и деда Всеволода династия представляла собой не более, чем нуклеарную семью: князь Киевский правил через своих сыновей и наместников. У Ярослава было одиннадцать братьев, о которых дошли известия, но лишь один из его племянников, Брячислав Полоцкий, сумел удержаться на политической арене. Потомки Ярослава были или более плодовиты, или менее удачливы в уничтожении родственников. В результате с каждым новым поколением семья становилась все многочисленнее, и все труднее делались внутриполитические отношения. Последствия этого проявились уже в правление Всеволода, пока еще в самой простой, но при этом в достаточно запутанной форме.

К Всеволоду и его сыновьям (Владимиру Мономаху и восьмилетнему Ростиславу) отошли оставшиеся без князей области по среднему течению Днепра, т. е. внутреннее кольцо городов — Киев, Чернигов и Переяславль, и также, вероятно, Смоленск. [575] О рождении Ростислава см.: ПВЛ. T. 1. С. 116. О статусе Смоленска см.: Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX–XIII вв. М., 1980. С. 194–195. Внешнее кольцо образовывали владения его племянников, и таким образом, Всеволод оказался в неудобной позиции, по сути дела — в окружении. Его племянники контролировали слишком многие из стратегических выходов к торговым путям: Новгород на севере, Владимир Волынский на западе, Тмутаракань на юге. В разрешении этой проблемы Всеволод, как всегда, оставался терпеливым оппортунистом и проявлял гибкость, так что в зависимости от обстоятельств, он настаивал на переменах, выжидал удобный момент или просто принимал status quo .

Первоочередной заботой Всеволода являлись находившиеся на юге Святославичи — племянники Роман и Олег, князья Тмутаракани и (как считали они, но не Всеволод) — Чернигова. Тмутаракань была процветающим центром торговли и ремесленного производства, традиционном местом контактов Руси с византийцами. Она служила каналом византийского экспорта на Русь. Вероятно, в городе жили византийские ремесленники, если учесть, что представители византийской администрации находились в близлежащем Приазовье. Олег Святославич даже чеканил в Тмутаракани собственную монету. Этот город явно представлял собой лакомый кусок. [576] О правлении Олега в Тмутаракани см.: Dimnik М . The Dynasty of Chernigov. P. 162–175.

Всеволод предпочитал действовать хитростью, а не силой. Важнейшие свои победы он всегда одерживал чужими руками. Летом 1079 г., когда Роман Святославич подступил к Переяславлю с половецким отрядом, Всеволод подкупил нескольких половцев, чтобы те убили князя на обратном пути через степь. Роман был вторым из сыновей Святослава, после Глеба, погибшего годом раньше, чья насильственная смерть принесла выгоду Всеволоду. Потом Всеволод нанял хазар, чтобы похитить Олега и выслать его на корабле в Константинополь. Так, ловкими махинациями он сумел устранить двух племянников, причинявших ему беспокойство, и получить выгодный pied-a-mer в Тмутаракани, где Всеволод посадил своего наместника. К несчастью для Всеволода, все эти тонкие маневры были расстроены беспокойными родичами. В 1081 г. его наместника Ратибора выставили из Тмутаракани еще одни хищные князьки — Давыд Игоревич и Володарь Ростиславич, приходившиеся Всеволоду соответственно племянником и внучатым племянником. А еще через пару лет там снова появился сам Олег Святославич и вышвырнул прочь этих незваных гостей. Так что Всеволод в конце концов ничего не выиграл. [577] ПВЛ. Т. 1. С. 135. См.: Гадло А. В. К истории Тмутороканского княжества во второй половине XI в. // Историко-археологическое изучение Древней Руси. Л., 1988. С. 208–210. (Славяно-русские древности. Вып. 1).

Византийский эпизод в красочной жизни Олега Святославича любопытен, но покрыт мраком неизвестности. Кажется, он провел два года на острове Родос. Высказывались предположения, что там он женился на византийской аристократке. Мы не знаем, приняли ли византийцы князя Олега, чтобы оказать услугу ему самому, или держали у себя, чтобы оказать услугу Всеволоду, связанному с Византией родственными узами по первому браку. Не знаем мы и того, почему он сумел вернуться в Тмутаракань, располагая достаточными силами и средствами, чтобы изгнать оттуда своих родичей. Возможно, фортуна обернулась лицом к Олегу в связи с внутренними делами Византии: он был отправлен в изгнание в Константинополь в краткий и бурный период правления императора Никифора III Вотаниата (1078–1081), а отпущен оттуда при его преемнике Алексее I Комнине. Можно сколько угодно рассуждать на подобные темы, но главный итог этой борьбы для Руси был один: как ни старался Всеволод, Святославичи сохранили за собой Тмутаракань. [578] О пребывании Олега на Родосе см.: Seemann K.-D. [Introduction] // Abt Daniil. Wallfahrtsberichte. Nachdruck der Ausgabe von Venevitinov 1883/5. Miinchen, 1970. S. 8–9. (Slavische Propylaen. Vol. 36). О предположениях по поводу его брака см.: Kazhdan А. Р. Rus' — Byzantine Princely Marriages in the Eleventh and Twelfth Centuries // HUS. 1988–1989. Vol. 12/13. P. 417–418. О возможности того, что Всеволод женился еще раз, см.: ПВЛ. Т. 2. С. 426.