Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Таким образом, начало монашества на Руси покрыто мраком неизвестности. Однако к моменту смерти Ярослава в 1054 г. в Киеве и его окрестностях уже имелось некоторое (вероятно, небольшое) количество монашеских общин (опять же, наверное, небольших). В начале 1050-х гг. Феодосий, как раньше Антоний, якобы «обьходи вся манастыря», прежде чем решился обосноваться в Пещерах, а четыре года спустя его мать поселилась в близлежащем монастыре Св. Николая. Можно скептически относиться к житийным штампам, но монастыри Св. Георгия и Св. Ирины основал сам Ярослав, а в летописи под 1113 г. сообщается, что в возрасте 92 лет умерла женщина, пребывавшая монахиней в течение 60 лет; значит, она постриглась в монастыре в 1053 г. [707] ПВЛ. Т. 1. С. 102, 197; Успенский сборник. Л. 31а.29–31; Hollingsworth . The Hagiography. Р. 41.

После княжения Ярослава монастыри и монахи стали появляться во множестве. Все князья ближнего круга основывали и поддерживали монастыри в Киеве и в окрестностях, независимо от того, где правили они сами. Изяслав жертвовал средства на содержание Димитриевского монастыря (не позднее 1062 г.), Святослав — на монастырь

Св. Симеона, а Всеволод основал в Киеве монастырь Св. Андрея (до 1086 г.) [708] См.: Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси X–XIII вв. М., 1989. С. 138. и монастырь Св. Михаила в Выдубичах — на холмах к югу от города. Монастырь Спаса в Берестове, впервые упоминаемый в 1072 г., тоже был основан князьями. Сыновья Изяслава продолжали делать вклады в монастырь Св. Димитрия: Ярополк построил там церковь, освященную в честь Св. Петра, а в 1108 г. Святополк вложил средства на сооружение пышной златоглавой церкви Св. Михаила. Печерский монастырь основали не князья, но Изяслав выделил для него землю, а Святослав — деньги на постройку церкви. Местоположение монастырей говорит само за себя. Они были сосредоточены либо в верхнем городе, либо в княжеской резиденции — Берестове и поблизости от нее. Так что убежище от мирской суеты располагалось на глазах у сильных мира сего. Печерские и выдубицкие монахи могли ощущать свою близость к подлинным корням монашества, живя отшельниками на холмах, как в символической пустыне, и одновременно оставаться близкими соседями князя, в нескольких минутах ходьбы от его загородной резиденции.

Печерские монахи гордились тем, что их община была основана не «от цесарь, и от бояръ, и от богатьства», а поставлена «слезами, пощеньемь, молитвою, бдѣньем». [709] ПВЛ. Т. 1. С. 107; Киево-Печерский патерик. С. 19; Heppell . The «Paterik». Р. 22. Повествования о самых первых печерских старцах также подчеркивают, что монахи представляли собой новую и отдельную социальную группу, что избрать монашескую жизнь означало отказаться от места в традиционных социальных структурах и от соответствующих обязанностей, и в некотором смысле бросить вызов обществу. Отворачиваясь от мирской суеты, монахи оставляли позади себя вереницу удрученных родственников и покровителей. Вспомним мать Феодосия, отца и жену Варлаама, даже самого князя Изяслава, который, как сообщается, разгневался, когда его евнух Ефрем скрылся в монастыре. [710] Киево-Печерский патерик. С. 33–34; Hollingsworth . The Hagiography. Р. 46–47. Но несмотря на подобные проявления самостоятельности, монастыри не были независимыми. Монахи пользовались у князя определенным нравственным авторитетом, однако при этом князья могли применять к монахам свою административную власть, вплоть до назначения игумена или снятия с этого поста. Изяслав забрал Варлаама из Печерского монастыря и сделал его настоятелем монастыря Св. Димитрия. Антоний был вынужден покинуть Печерский монастырь, так как вызвал неудовольствие князя во время истории с Всеславом. В 1112 г., когда Печерскому монастырю понадобился новый игумен, «совокупившимися братьи всѣй, и нарекоша в собѣ игумена Прохора попина, и възвестиша митрополиту [Никифору I] и князю Святополку о немь. И повелѣ князь митрополиту поставити с радостью». [711] ПВЛ. Т. 1. С. 195; ср. там же. С. 187 (князь Святополк «повелѣ» митрополиту вписать Феодосия в синодик); или вспомним о суде над монахом Авраамием Смоленским, проходившем в резиденции епископа, но в присутствии князя (см. Hollingsworth . The Hagiography. Р. 147–148). Монахи составляли новую и влиятельную социальную группу, но чистота происхождения монастыря не обеспечивала ему независимости от политической и экономической жизни мира.

В этот период все крупные монастыри были сосредоточены в Киеве и в его окрестностях. В источниках есть ссылки на появление на рубеже 1060-х — 1070-х гг. маленьких монашеских общин в Чернигове, Переяславле, Тмутаракани, а также Святогорского монастыря близ Владимира Волынского. Тем не менее, вплоть до XII в. не заметно сколько-нибудь значительного развития монашества за пределами внутреннего кольца городов, или даже — за пределами окрестностей самого Киева. Аналогичным образом обстоит дело с распространением каменного церковного строительства, учреждением епископий, да и с упорядоченной христианской жизнью в целом.

Рост богатства монастырей лучше всего документирован в отношении Печерского монастыря. В написанном Нестором «Житии Феодосия» рассказывается, что первые последователи Антония жили относительно бедно, на средства от трудов своих: возделывали землю, чтобы вырастить себе пищу, занимались мелким ремесленным производством: «ово ли копытьца плетуще и клобукы и ины ручьная дѣла строяще, и тако носяще въ градъ продаяху и тѣмь жито купяху, и се раздѣляхуть, да къждо въ нощи свою часть измеляшеть на състроение хлѣбомъ». Их труд был совместным, а доходы — общими. [712] Успенский сборник. Л. 36а.5, 20–22; ср. Hollingsworth . The Hagiography. Р. 51. Но затем начали поступать пожертвования от мирян. Кто-то давал монахам пищу и напитки: кувшины с вином, хлеб, масло. [713] Успенский сборник. Л. 36 г.28–30; 51а.32–6.23; 52в.21–22; 53а. 19—в.15; см. также: л. 47в.28–31; Hollingsworth . The Hagiography. Р. 52, 74, 76–77, ср. р. 69. Другие вкладывали деньги или предметы роскоши, как боярин Климент, пожертвовавший две гривны золота, оклад для иконы и Евангелие. [714] Успенский сборник. Л. 47в.31–486.29; Hollingsworth . The Hagiography. Р. 69–70. Некоторые дарили монастырю целые деревни. В «Житии Феодосия», написанном Нестором в 1080-е гг., уже несколько раз упоминаются монастырские деревни. [715] Успенский сборник. Л. 40а.15–23; 50 г.10–51а.4; 546.10–в.27; 57а.24–в.25; 62а.25–32; 64 г.21–25; Hollingsworth . The Hagiography. P. 58, 73, 78, 81–82, 88, 92. Хотя братия, принимая постриг, стремилась к самообеспечению, а не к роскоши или выгоде, [716] Успенский сборник. Л. 496.4–29; Hollingsworth . The Hagiography. Р. 71. Печерский монастырь превратился в серьезную экономическую силу. Он был кредитоспособен, так что киевские купцы давали ему деньги в долг, у монастыря хватало средств на покупку икон и «ино еже на потребу» в Константинополе. [717] Успенский сборник. Л. 44 г–45 г; 416; Hollingsworth . The Hagiography. P. 65–66; 59–60.