Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Если и можно кого-то считать зачинщиком, то это был киевский князь. Осенью 1146 г., вскоре после восшествия на отчий стол, князь Изяслав Мстиславич сместил своего дядю Вячеслава, правившего в Турове. Одновременно он лишил кафедры Туровского епископа Акима и перевел его в Киев. Это был лишь слабый подземный толчок, скромное напоминание о том, что киевский князь полагает себя вправе распоряжаться перемещениями в среде церковных иерархов так же, как он распоряжается назначениями мелких князьков. Крупное сотрясение случилось на следующий год и вызвало серьезные трения внутри русской церкви и между Киевом и Константинополем. 27 июля 1147 г. Изяслав созвал собор епископов, чтобы тот выбрал киевским митрополитом, а точнее митрополитом Rhosia угодного ему кандидата, русского монаха по имени Клим Смолятич. Все было бы хорошо, если бы это назначение и процедура избрания не показались неприемлимыми Юрию Суздальскому, Константинополю и некоторым русским епископам. Против высказались епископы Мануил Смоленский и Нифонт Новгородский, епископы Полоцкий и Ростовский, возможно, отсутствовали на соборе, а епископ Туровский был практически заложником Изяслава. Словом, действия собора были подстроены. Назначение митрополита по традиции утверждал патриарх Константинопольский, и, как правило, кандидаты сами происходили из Византии. Клим же был местным монахом, избрали его голосами епископов, занимавших кафедры в Среднем Поднепровье — Чернигове, Переяславле, Белгороде и Юрьеве, а также епископа из собственной отчины Изяслава — из Владимира Волынского.

Изяслав вполне мог считать разумной такую политику давления со стороны Киева. Но с точки зрения интересов отдельных земель, которые постепенно отвыкали подчиняться приказам, исходившим» из Среднего Поднепровья, Изяслав пытался манипулировать общединастическим, или наддинастическим институтом как рычагом для проведения политики местного значения. [864] Franklin . Sermons and Rhetoric. P. LI–LVII. В результате церковь сразу стала пешкой в игре областных интересов. Всякий раз, как Юрий Владимирович брал Киев, он выдворял оттуда Клима Смолятича вместе с его патроном. Как только Изяслав восстанавливал свою власть в Киеве, он восстанавливал и Клима Смолятича на посту митрополита. После смерти Изяслава из Константинополя прислали нового митрополита, который тут же аннулировал все церковные назначения, сделанные Климом. Со времени смерти Юрия и по крайней мере до 1162 г. митрополиты один за другим попадали в гущу раздоров между князьями, споривших о том, кто им подходит, а кто нет. [865] Ibid. P. XLIX–LI.

Едва ли удивительно, что эти события эхом откликались в разных землях русов. В 1156 г. был смещен Нестор, епископ Ростовский, когда митрополит Константин, сменивший Клима Смолятича, принялся за чистку рядов церкви. На его место в Ростов прибыл епископ Леон, но он был там встречен враждебно. Некоторым казалось, что его назначение незаконно, другие обвиняли его в самообогащении, князь Андрей по-видимому не разделял мнения епископа по поводу поста. Дважды Леон был вынужден покидать епархию, причем во второй раз, как сообщает летопись, он уехал, собираясь отстаивать свои предписания, касающиеся поста, на слушаниях в присутствии императора Мануила I (что ему не удалось). Тут у Андрея иссякло терпение, и хотя Леона официально никто не отстранял от должности, он просто-напросто поставил епископом своего человека, некоего Феодорца, причем перенес его резиденцию из старого места на новое — из Ростова в свое детище — Владимир-на-Клязьме. Наконец, около 1165–1168 гг. он послал патриарху Константинопольскому предложение реформировать церковную иерархию с учетом последних политических изменений. Так, он не только хотел, чтобы его кандидат официально пребывал во Владимире-на-Клязьме, а не в Ростове или в Суздале, но и чтобы кончилось иерархическое подчинение Киеву, и местный епископ стал бы митрополитом. В каком-то смысле просьба о создании самостоятельной митрополии являлась логическим завершением планов Андрея по культурному строительству в его землях. Как мы видели, он отказался от свойственной его отцу навязчивой идеи о первостепенной роли Киева. Он не хотел ни править в Киеве, ни участвовать в церковных назначениях Киева. Он не подчинялся указаниям Киева, касающимся политики, и не видел причин, чтобы учитывать киевские причуды, управляя собственной церковью. Он не требовал старшинства над Киевом, а хотел отделиться от него и добиться равного с ним статуса.

Предложение Андрея отвергли. Отвечая ему, патриарх Лука Хризоверг возвел status quo в принцип: у «всей Rhosia » должен быть один митрополит. [866] Franklin S. Diplomacy and Ideology: Byzantium and the Russian Church in the mid Twelfth Century // Byzantine Diplomacy / Ed. J. Shepard and S. Franklin. Aldershot, 1992. P. 145–150.

Но если Андрей не мог изменить существующие правила, он мог хотя бы обернуть их себе на пользу. Три варианта действий или не устраивали самого князя, или встречали препятствия со стороны: прийти к власти в Киеве; подчиняться приказам из Киева; осуществлять свое влияние помимо Киева. Теперь он обратился к четвертому варианту: осуществлять свое влияние через посредство Киева. Случилось так, что просьбу Андрея об учреждении митрополии отвергли примерно в то же время, когда его ветвь княжеского рода приобрела законное право на старшинство. Приличия ради Андрей пожертвовал своим вызывавшим разногласия ставленником Феодорцем, которого отправили в Киев и подвергли пыткам. А спор был решен если не теоретически, то практически, когда младший брат Андрея Глеб занял киевский стол. Спор из-за церковных дел, хотя он не был единственной причиной разгрома Киева в 1169 г., позволяет увидеть некоторые грани в межобластных разногласиях, которые привели к этому событию. Комментарий летописца — о том, что Киев пострадал из-за заблуждений в вопросе о постах и праздниках — не так уж далек от истины, как может показаться на первый взгляд.

Формально Андрей потерпел поражение как в своей попытке добиться официальной независимости северо-восточной церкви, так в конечном счете и в своей попытке издали контролировать политику Киева. Но это было поучительно для всех. Церковь не могла оставаться глухой к политическим изменениям, она тоже приспосабливалась к давлению со стороны полицентрических сил в землях русов. Хотя официально был объявлен принцип церковного единовластия, в определенных пределах местная независимость признавалась все больше. Когда позднее Всеволод оспорил сделанный митрополитом выбор епископа, нежелательного кандидата быстро перевели на другое место и утвердили того, кого хотел Всеволод. [867] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 629–630.