Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Условия и характер торговли в 922 г. весьма отличались от тех, что существовали в середине IX в. Главное отличие заключается в том, что число русов, действующих в восточных землях, значительно увеличилось по сравнению с предшествующим периодом. Однако основанный на собственных наблюдениях рассказ ибн Фадлана о том, как вели себя русы во время торговли и в связи со смертью одного из своих представителей является уникальным источником, и возможно, многое в нем сохраняет силу и для предшествующего периода. В поисках прибыли мало связанные между собой отряды торговцев и их родственников передвигались время от времени на огромные расстояния. Их деятельность не требовала наличия долгосрочных поселений и поэтому по большей части не оставила следов, которые сохраняются при создании укреплений или некрополей. Русов, которые погибали во время очередного мероприятия, хоронили или сжигали порознь, так что не осталось следов даже от столь монументальных курганов, как тот, возведение которого наблюдал ибн Фадлан. Многие, возможно, даже большинство русов, пересекавших восточные земли, не собирались окончить там свои дни: они были перелетными птицами, приобретающими серебряные монеты и возвращающимися домой в район Балтийского моря, главным образом, в центральную Швецию. Все это имеет отношение к политическому образованию, которое в 830-е гг. возглавлял chaganus . Оно предстает как свободный союз беспощадных друг к другу предпринимателей. Русы ибн Руста ни в чем не доверяют друг другу, и каждый из них сам должен заботиться о себе. Жадность, по-видимому, была безудержна: «даже человеку, у которого был всего лишь скромный достаток, завидовал его родной брат, готовый покончить с братом, чтобы ограбить его». [58] Ibn Rustа . Kitab al-A'lak al-nafisa. P. 42–43; tr. Ibn Rustah . Les a tours precieux. P. 165. Ибн Руста сообщает, что каждый спор передавался на суд правителя, а это предполагает некоторую степень развития обычного права. Но он же сообщает, что, если ссора продолжается, она разрешается единоборством. Ибн Руста утверждает, что это делается по приказу правителя. Поскольку однако говорится, что кланы обеих сторон сражаются друг с другом до победного конца, похоже, что он описывает общество, в котором кровная месть была обычным делом. Судя по сообщению ибн Руста, большое уважение оказывалось «шаманам», которые имели власть над правителями «как если бы они сами были владыками», и они запросто могли отдать приказ принести в жертву человека или животное. [59] Ibid. P. 40–43; tr. Ibid. P. 164. То, что правитель русов был по существу лишь номинальным главой, явствует из рассказа ибн Фадлана. Он утверждает, что правитель восседает на огромном и богато украшенном троне, разделяя его «с сорока девушками-наложницами. И случается, не спускаясь с трона, возлежит с одной из них в присутствии своего окружения». Он не спускается с трона даже для того, чтобы облегчиться, а если ему нужно отправиться куда-нибудь верхом, садится на лошадь прямо с трона, а потом и спешивается прямо на него. Говорят, что «самых храбрых соратников» и родственников правителя насчитывается 400 человек, и они живут в его «дворце». Это «люди, которые умирают с ним и ради него убивают себя». [60] Ibn Fadlan . Risala. P. 75; tr. Ibn Fadlan . Voyage chez les Bulgares… P. 83–84. У правителя есть военачальник, который возглавляет войско и вступает в сражение от лица правителя. Очень возможно, что в сообщении ибн Фадлана много фантазий, причем в его рассказе о Хазарии повторяется противопоставление номинального и действительного правителей, как и другие стороны нарисованной им придворной жизни русов. [61] Ibid. Р. 76; tr. Ibid. Р. 84 (здесь используется более полный текст, сохранившийся в статье о хазарах Йакута в его «географическом словаре», см.: Canard М . La relation du voyage d'Ibn Fadlan chez les Bulgares de la Volga // Annales de Tlnstitut d'etudes orientales. Algiers, 1958. Vol. 16. P. 41, note 2, p. 135, note 362); Dunlop D. M . The History of the Jewish Khazars. Princeton, 1954. P. 109–113. Но его описание двора хазарского правителя никоим образом не идентично описанию двора правителя русов. Вероятно, нет ничего странного в том, что chaganus русов в стиле жизни подражал тому правителю, чей титул он заимствовал. Поэтому сообщение ибн Фадлана о дворе правителя русов не может быть безоговорочно отклонено. [62] Cм.: Ibn Fadlan . Voyage chez les Bulgares… P. 126, notes 337, 340. Всего лишь одно поколение спустя после того времени, когда совершил путешествие ибн Фадлан, имело место сотрудничество князя и военачальника (воеводы), засвидетельствованное в «Повести временных лет». Его описание двора русов основано, по-видимому, на том, что он слышал в 922 г. Положение правителя было достаточно значительным для того, чтобы его имя вырезалось, рядом с именем покойного, на столбе, который был водружен на кургане, насыпанном над сожженной лодкой. С другой стороны, то, как представляет ибн Фадлан искателей богатства, находящихся в номинальной зависимости от величественного правителя, согласуется с тем, что сообщает ибн Руста примерно поколением раньше об индивидуалистическом обществе русов.

Общее впечатление от этого общества сводится, таким образом, к тому, что оно было весьма неоднородным и подвижным. Для современников, живших в IX и X вв., как и для нас, положение вещей могло представляться неоднозначным и даже противоречивым. В то время как в Муроме или в Сарском городище русы составляли — может быть, поначалу — только очень небольшую часть населения, в Тимереве и в других поселениях близ Ярославля они, кажется, были сперва основной массой жителей. С точки зрения двух арабских писателей они, несомненно, были преобладающим населением лесной зоны. Для ибн Руста русы были народом, живущим в многочисленных «городах» и зарабатывающим на жизнь торговлей мехами и рабами. Для мужчин это означало, что они должны зарабатывать себе на жизнь мечом: отец новорожденного мальчика будто бы клал перед ним меч и объявлял» что это будет его единственным, наследством; остальное нужно добыть с помощью меча. [63] Ibn Rustа . Kitab al-A'lak al-nafisa. P. 40–41; tr. Ibn Rustah . Les a to urs precieux. P. 163. Находки деревянных мечей в таких центрах» как Старая Ладога и Городище» частично подтверждают сообщение ибн Руста, но археологические памятники показывают также, что он упрощал дело. Таков случай с его представлением о русах как о народе только грабящем других жителей, которые при этом ошибочно называются «славянами» ( saqaliba ). Здесь налицо недостаток осведомленности ибн Руста, ибо местное население, с которым русы впервые столкнулись в районах Ладожского озера и Верхней Волги, было, по большей части, совсем не славянским, а финно-угорским. Немного дальше на юг, в таких местах, как Изборск и окрестности озера Ильмень, действительно встречались переселенцы-славяне, причем отдельные их партии явились с юга в VIII в. Но нет достаточно веских причин приписывать исключительно славянам те скопления больших конусообразных курганов, которые сосредоточены в районе озера Ильмень и которые встречаются также вдоль Волхова (особенно в районе Старой Ладоги). Каждый из этих курганов обложен камнями и содержит несколько погребений кремированных останков. Более вероятно, что эти курганы, которые сейчас называют сопками, в основном являются делом рук балтов, склонных возводить сооружения из камня и использовавших его для внешней отделки или внутреннего устройства своих могильников. Группы балтов, вероятно, влекла на север от озера Ильмень надежда разбогатеть на торговле, которая развернулась в Старой Ладоге. Они могли выступать в качестве лодочников, а также — людей, снабжающих провизией и производящих починку лодок в местах, где торговцы останавливались на ночь, или у двух гряд труднопроходимых порогов Волхова. Некоторые из них могли и сами заниматься торговлей. Предметы похоронного инвентаря и глиняные изделия, характерные для славян и найденные во многих сопках в районе озера Ильмень, могут считаться доказательством переселения сюда славянского населения. Не ясно, образовывали ли они особые общины: содержимое сопок наводит на мысль, что они скоро смешались с другими переселенцами. Несомненно то, что связи русов с создателями сопок и другими этническими группами были более разнообразны и многоплановы, чем думал ибн Руста.