Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

И тем не менее, практика дарования десятины, хотя и не конкретная ее форма, не раз зафиксирована в XI в. В «Чтении» о Борисе и Глебе Нестор рассказывает, что Ярослав пожертвовал средства на строительство в Вышгороде церкви в память убиенных братьев, а затем велел своему наместнику «даяти отъ дани церкви святою десятую часть». [490] Жития святых мучеников Бориса и Глеба… С. 19; Hollingsworth . The Hagiography. Р. 23 (здесь « дань » переведено как « treasury », т. е. « казна »). Когда доходы были таким образом обеспечены, митрополит смог приступить к служению в церкви: «постави попы и дьяконы, и повелѣ имъ пѣти въ церькви святою вечернюю и заутренюю, и святую литургию по вся дьни служити». Восхваляя одного из внуков Ярослава, Ярополка Изяславича (ум. 1087), «Повесть временных лет» отмечает среди добродетелей покойного князя тот факт, что он регулярно «десятину дая от всихъ скотъ своих святѣй Богородици». Десятина от штрафов упоминается в Краткой редакции «Русской Правды». [491] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 198; ср. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 217. Ст. 41 Краткой редакции «Русской Правды»: ЗДР. С. 49; Kaiser D. Н. The Laws of Rus' P. 18.

Обычай поддерживать церковь десятиной не был заимствован русами из Византии. Десятина являлась одной из форм уплаты налогов в Византии, но не выступала как постоянный источник дохода церкви. Маловероятно и то, что Владимир почерпнул идею прямо из предписаний Ветхого Завета относительно десятины (например: Книга Бытие 28: 22; Книга Левит 27: 30–32). Некоторые исследователи, отмечая существование такой же практики у поляков и чехов, высказывали предположение, что Владимир следовал древнему славянскому обычаю выделять десятину на поддержание официального культа. [492] Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси X–XIII вв. С. 85–87; Флоря Б. Н. Отношения государства и церкви у восточных и западных славян. М., 1992. С. 5–20. Однако десятина имела широкое распространение как в иудейско-христианской традиции, так и за ее рамками, находя применение в налогообложении, в сборе дани и в поддержании религиозных институтов и их служителей. Поэтому, наверное, бесполезно гадать, где находятся истоки этой практики у русов.

Представляется, что сущность десятины гораздо важнее ее происхождения. «Устав Владимира» устанавливает в ретроспективе идеальную норму: ежегодно выделяется десятая часть с княжеских владений и с дохода от судов (часть штрафов) и с рынков. [493] Статья 3 «Устава Владимира»: ЗДР. С. 141, 148; Kaiser D. Н. The Laws of Hus' P. 42. Фактически же практика была гораздо разнообразнее. Сообщения источников XI в. не совсем ясны и подразумевают, что десятина составляла просто одну десятую часть регулярного ежегодного дохода князя, источником которого была главным образом дань (т. е. прямое обложение общин). Согласно статье 41 Краткой редакции «Русской Правды», церкви причиталось 20 процентов от княжеской доли штрафов. Но в документе об основании Смоленской епархии (1136 г.) доходы от суда специально исключены из детальной калькуляции основной десятины с каждой области («кроме продажи, и кроме виры»). [494] Краткая редакция «Русской Правды»; Статья 4 Смоленской уставной грамоты: ЗДР. С. 213; Kaiser D. Н . The Laws of Rus' P. 51. Остается неясным, выплачивалась ли часть дохода от судов в дополнение к основной десятине, или вообще не платилась. См.: Янин В. Л . Заметки о комплексе документов Смоленской епархии XII века // Отечественная история. 1994. № 6. С. 104–120. Кроме того, В. Л. Янин утверждает, что документ, относящийся к десятине, должен быть датирован несколькими годами позже, чем дата основания епархии. Доходы от суда были непредсказуемы и сравнительно малы, как явствует из дополнительных статей Смоленской грамоты. [495] ЗДР. С. 214; Kaiser D. Н . The Laws of Rus' P. 53. Кроме того, в конце 1130-х гг. князь Новгородский издал грамоту, фактически заменившую епископскую десятину от «даний, и от вир и продажъ» (установленную «от прадед и от дед наших») строго фиксированной суммой, так что если десятина с Онежской земли не достигала ста «гривен новых кун» (что равнялось 25 старым серебряным гривнам), то недостаток доплачивался из княжеской казны. [496] Статьи 1–3 Устава князя Святослава Ольговича: ЗДР. С. 224–225; Kaiser D. Н . The Laws of Rus' P. 57. См. также: Янин В. Л . Новгородские акты XII–XIV вв.: Хронологический комментарий. М., 1991. С. 138–142.

По мере того, как княжеские и церковные источники доходов становились все разнообразнее, включая штрафы, назначаемые собственно церковными судами, и прямые вложения имущества в церковь, простая десятина постепенно уступала место разным более сложным системам. Например, есть сведения о том, что один из северо-восточных князей в середине XII столетия давал церкви десятину со своих стад и с рынка, наряду с данью с торговых поселений и «лучших деревень». Уже к 1220 г. местный епископ мог похвалиться обширными земельными угодьями. [497] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 348, под 6665 (1158/1159) г. О земельной собственности, которой в 1220-е гг. гордился владимирский епископ: Киево-Печерский патерик. С. 103. Heppell . The «Paterik». Р. 119. Но перемены происходили медленно. Десятина с княжеских даней оставалась самым весомым и надежным компонентом дохода церкви еще долго в XII в. Грубо говоря, это значит, что церковь оставалась полностью зависимой от светских властей. [498] См.: Флоря Б. Н . Отношения государства и церкви у восточных и западных славян. С. 20. Здесь приводится сравнение с практикой, принятой у чехов и поляков. О доходах церкви см. также: Щапов Я. Н . Государство и церковь Древней Руси X–XIII вв. С. 76–90.

Взамен церковь стремилась оказывать влияние на такие стороны жизни, до которых не могла добраться княжеская власть. Если Краткая редакция «Русской Правды» касалась некоторых аспектов общественного поведения свободных горожан-мужчин, то церковь старалась распространить свое руководство глубже в общество, на повседневную жизнь, на домашний быт, на бедных и богатых, на женщин и мужчин, предписывая, как одеваться, что есть, когда, с кем и каким образом вступать в половые связи, как отправлять обряды, связанные с рождением, свадьбой, смертью. Это и был упомянутый летописцем «законъ единъ», который равно соблюдаем «мы же хрестияне, елико земль». В этом смысле закон, в противоположность «Русской Правде», действительно происходил из Византии. Церковь несла с собой разработанную систему поощрений и наказаний, при помощи которой добивалась соблюдения правил: от увещевания и наставления, от налагаемой священником епитимии, до наказаний, назначаемых судом епископа. Рамки церковной юрисдикции определялись в форме привилегий, даруемых церкви княжескими уставами. А авторитетным справочным пособием, к которому прибегали для определения правил, установленных церковью, и для регулирования отношений между князем и церковью, было византийское каноническое право.