Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Давно показано, что анализ действий русских войск позволяет четче представить цели войны, преследуемые царским правительством, так как основной удар был направлен не на Украину, а на Смоленщину и в Белоруссию [215] См.: Вайнштейн О. Л. Русско-шведская война 1655–1660 годов: Историографический обзор. — Вопр. истории, 1947, № 3, с. 71; Он же . Экономические предпосылки борьбы за Балтийское море и внешняя политика России в середине XVII в. — Учен. зап. ЛГУ. Сер. ист. наук, 1951, № 130, вып. 18, с. 180–183. . Занятые в районе Западной Двины и ее притоков позиции [216] 11 июня 1654 г. русские полки заняли Невель, 27 июня — Полоцк, 5 июля — Дисну, 7 июля — Друю, 27 ноября — Витебск. В Москве понимали, насколько продвижение здесь царских войск беспокоило шведское правительство. См. царь Алексей — А. С. Матвееву, 2 февраля 1655 г. ( Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М.: Наука, 1961, кн. 5, с. 641). были важны экономически, ибо ставились под контроль районы, от привоза товаров через которые в немалой мере зависела рижская торговля. Приобретенные территории имели также немалое стратегическое, да и политическое значение, так как русские армии оказывались вблизи побережья Балтики. Все это позволяет считать, что с русско-польской войной на ее начальном этапе в Москве связывали расчеты не только на воссоединение Украины, но и на улучшение русских позиций в прибалтийской периферии, т. е. хотя бы на частичное решение балтийского вопроса [217] Правильнее остановиться на этой осторожной формулировке, ибо нет никаких данных о планах прорыва русских армий к берегам Балтики в 1654 г. Напротив, тогда и даже в следующем году, в собственно Прибалтике русские военачальники проводили операции небольшими силами и потому без существенных успехов, явно учитывая вероятную реакцию стокгольмского двора. Утверждения о намерении Алексея Михайловича уже в то время бороться за возвращение позиций России на Балтике (см., например: Мальцев А. Н . Россия и Белоруссия…, с. 38) не подтверждаются фактами. Лишь приближение Первой Северной войны изменило дело. . Вероятно, такой план приняли и потому, что надеялись на невозможность для Швеции какое-то время вмешаться в конфликт ввиду ее внутри- и внешнеполитических трудностей, о которых поступала информация в Посольский приказ.

Смерть Ислам Герея (10 июля 1654 г.) изменила обстановку в Крыму. Последующие события — обострение внутриполитической борьбы в ханстве; дипломатические контакты между Б. Хмельницким и рядом весьма влиятельных крымских вельмож во второй половине июля — начале сентября 1654 г., поставившие в порядок дня возможность восстановления татарско-украинского союза против Речи Посполитой; появление в Бахчисарае нового хана; ход польско-крымских переговоров в октябре-ноябре — хорошо исследованы. Это позволяет коснуться их в минимально необходимой степени [218] Об основных источниках и литературе по этим сюжетам см.: Заборовский Л. В. Крымский вопрос во внешней политике России и Речи Посполитой в 40-х — середине 50-х годов XVII в. — В кн.: Россия, Польша и Причерноморье в XV–XVIII вв. М.: Наука, 1979, с. 274, сн. 47. , подробнее осветив мало известные русско-крымские связи.

Брат Ислам Герея, претендент на трон Мехмед Герей, был провозглашен ханом в Стамбуле 25 августа 1654 г., прибыл в Перекоп 12 октября, в Бахчисарай — 19 октября. Пойдя на уступки верхушке татарских феодалов, он сумел урегулировать межгрупповые противоречия и оставить неизменной внешнеполитическую линию, намеченную при его предшественнике. Все это было оформлено решениями дивана в Перекопе 15 октября, принятыми в новой обстановке, при крупных успехах русских в войне с Речью Посполитой. Быстро стали продвигаться переговоры с М. Яекульским [219] Инструкция М. Яскульскому от 6 августа 1654 г. (о дате ее см.: Kubala L. Wojna moskiewska г. 1654–1655. Kraków, 1910, s. 389); Документы, с. 739–749. Инструкция ошибочно отнесена к первому посольству М. Яскульского в Крым в 1654 г. , бахчисарайские дипломаты отослали также в Чигирин украинское посольство и вместе с ним Тохтамыша-агу. Отправили грамоты польскому королю (16 октября) с сообщением о высылке в ближайшее время части татарских сил при постепенном подходе остальных [220] Kubala L . Wojna moskiewska…, s. 158, 390. и Б. Хмельницкому (грамота хана — от 15 или 18 октября, Сефера и Карач-бея — от 15 октября) с прежним требованием разрыва Украины с Россией и угрозой войны с целой лигой в случае отказа [221] Польские дела, 1654 г., № 9, л. 59–61 (с датой 15 октября); Грушевський М . Історія України-Руси. Київ: Пролетар, 1931, т. 9, 2-я пол., с. 956–957 (тексты всех грамот). .

21 октября влиятельные крымские князья Сулешовы от имени хана сделали обоим русским посольствам окончательное политическое заявление. Основой его был вопрос о будущем развитии взаимоотношений двух стран: отклонялось предложение о совместном нападении на Речь Посполитую; было обещано, что татары не станут разорять русские земли, даже если Ян Казимир предложил бы им участие в такой акции; Мехмед Герей желает сохранения мира и присылки обычных «упоминков». От посланников потребовали дать обязательство, что Алексей Михайлович помешает нападениям донцов на Турцию и Крым, иначе дружба станет невозможной и начнется война.

В ответ русские посланцы указали, что обещание хана не нападать на Россию достаточно для присылки обусловленной казны; подчеркнули полную самостоятельность донских казаков и невозможность повлиять на их действия, и потому отказались дать какие-либо гарантии, специально отметив это в статейном списке. 26 октября Т. Г. Хотунский и И. Фомин имели беседу с везиром, который повторил татарские высказывания от 21 октября; при продолжении морских экспедиций донских казаков Сефер грозил крымско-турецким нападением на них, а затем на Россию. С другой стороны, везир исключил возможность вражды двух держав из-за Украины [222] Крымские дела, 1653 г., № 17, л. 173–182; 1654 г., № 1, л. 30–32; № 3, л. 100–114, 117, 122–132. . Крымская программа была изложена и в грамотах Мехмед Герея, калги Казы Герея, нуреддина Аадиль Герея царю от конца октября — начала ноября 1654 г. В них не содержалось почти ничего нового сравнительно с заявлением от 21 октября, но еще решительнее подчеркивалась необходимость прекратить нападения донцов как условие сохранения мира и дружбы (при выполнении его и присылке «упоминков» гарантировалась безопасность для русских земель) [223] Гонцы с этими грамотами отправились около 7 ноября, прибыли в Тулу 9 декабря (Крымские дела, 1654 г., № И, л. 21–40). .

18 ноября из Чигирина возвратился Тохтамыш-ага с отрицательным ответом Б. Хмельницкого на предложение разорвать с Россией [224] Грамота гетмана — хану, 8 ноября 1654 г. (Документи, с. 396–398). . Спешно собранный диван одобрил решение о войне с Украиной. 22 ноября Мехмед Герей в присутствии М. Яскульского подтвердил присягой крымско-польский договор и тем окончательно ввел его в жизнь [225] Крымские дела, 1653 г., № 17, л. 158–160. По русским материалам присяга последовала 21 ноября. Ханский ярлык без даты (Документы, с. 768–771. Датировка слишком широка. Наиболее вероятна дата 22 или 23 ноября). . 23 ноября на соединение с войсками Речи Посполитой двинулась первая татарская армия. В таких неблагоприятных условиях московским представителям на завершающей стадии контактов (в первой пятидневке декабря 1654 г.) нелегко было выполнить еще три существенные задачи: добиться от хана новой шерти, попытаться распространить крымское обязательство ненападения на Украину и включить в текст шертной грамоты новую титулатуру царя [226] Такие задачи посольств вытекали в особенности из дополнительной царской грамоты от 14 октября 1654 г. (получена в Крыму 3 декабря). Она означала изменение политической линии русского правительства, стремление к нейтрализации ханства, а не к получению его помощи (Крымские дела, 1654 г., № 1, л. 10–25; № 2, л. 280–287). . Это было важно в интересах безопасности и для признания воссоединения Украины с Россией. Правда, хан дал присягу в сохранении мира с Россией (1 декабря), но по остальным пунктам последовал решительный отказ. Более того, крымцы внесли важные изменения в текст шертной грамоты сравнительно с обычным: центральная формула («будем недругу вашему недругом, а другу другом») приобрела взаимный и условный вид («И будет будете вы…»); появился совсем новый пассаж с обязательством русских не допускать нападений на крымские и турецкие земли со своей территории — речь шла о донцах и украинцах. Грамоту вручили «в неволю», и послы покинули Крым [227] Крымские дела, 1653 г., № 17, л. 45, 156–157, 162, 165–168, 170, 183, 188–197; 1654 г., № 1, л. 41–55; № 3, л. 115–117; Лашков Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв. Симферополь, 1891, с. 50–51, 139–140. .