Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Окончательным политическим фактом стал крымско-польский союз. Татарские силы участвовали уже в зимнем походе на Украину 1654/55 г. Русско-украинской дипломатии не удалось добиться поддержки или хотя бы нейтрализации ханства в конфликте с Речью Посполитой, он не стал локальным. Переяславский акт и достижения царских армий во второй половине 1654 г., как уже отмечалось, означали столь кардинальное изменение соотношения сил в Восточной Европе, определенного равновесия между Россией и Речью Посполитой, которое всегда с выгодой использовал и потому поддерживал Крым, наносили такой сильный удар по самым основам агрессивной политики крымских феодалов, что достижение указанной цели стало невозможным. В этом секторе варшавский двор сумел решить поставленную задачу, хотя и не полностью, так как бахчисарайские деятели предпочли поэтапный путь осуществления своих целей, наметив сначала нападение на Войско Запорожское и лишь в будущем — на Россию. Крымцы уклонились от прямой конфронтации с нею, ограничили масштабы помощи Яну Казимиру [228] Основные татарские орды во главе с ханом не двинулись с места, хотя их поддержка была очень важна для польской армии (см. Крымские дела, 1653 г., № 17, л. 153–154; Ojczyste spominki, t. 1, s. 127–128). Это ослабило зимнее контрнаступление польско-литовских войск. и поле совместных операций только Украиной, где не было значительных царских отрядов, и не затрагивали собственно русские земли. Разрыва между ханством и Россией не последовало, дело свелось к своего рода местной войне. Эта двойственность крымской политики понятна в условиях русских успехов, которые очень пугали татар, боявшихся нападения на Крым [229] Крымские дела, 1653 г.,№ 17, л. 202; 1654 г., № 1, л. 38, 40, 47. . Но размеры этих успехов слишком сильно противоречили коренным интересам татарской знати, отсюда и большая жесткость крымцев при переговорах с царскими посланцами в ноябре-декабре 1654 г. (вспомним вопрос о донцах или случай с шертной грамотой) [230] Влияло на хана и некоторое изменение позиции Порты в пользу Речи Посполитой ( Заборовский Л. В . Борьба русской и польской дипломатии и позиция Османской империи в 1653–1654 гг. — В кн.: Освободительные движения на Балканах. М.: Наука, 1978, с. 71–73). Антирусскую направленность имело крымское посольство в Стокгольм (Documente, v. V, part 1, р. 29–30; Erdély, 1 köt, 393–394 1.; Zetterstéen К. V . Türkische, tatarische und persische Urkunden im schwedischen Reichsarchiv. Uppsala, 1945, s. 89–96). . Налицо дипломатическое давление и подготовка предлога для возможной в будущем войны с Россией. Достаточно осторожная линия во взаимоотношениях с ней, избранная в Бахчисарае, была конъюнктурной. Но объективно это улучшало положение России в данный момент.

Союз с Крымом явился важнейшим и, может быть, единственным успехом внешней политики Речи Посполитой [231] Wójcik Z . Traktat Andruszowski i jego geneza. Warszawa, 1959, s. 20–23. . Он сказался (к выгоде поляков) уже летом — осенью 1654 г., еще более — в следующем году, особенно в период «потопа» [232] Принятое уже современниками название первого этапа войны между Швецией и Речью Посполитой до конца 1655 — начала 1656 г. . Но с точки зрения польских национальных интересов новый союз имел и негативные стороны: за него платили безнаказанностью татарских грабежей на польских и украинских землях, что вело к дальнейшему всестороннему ослаблению страны; договор не был соглашением текущего порядка, наподобие предложенного в Бахчисарае Т. Г. Хотунским, а носил значительно более широкий характер, в немалой мере определяя внешнеполитический курс Речи Посполитой. Последнее не только усиливало позиции наиболее воинственных кругов польского правящего класса, затрудняя осуществление более умеренных программ, но и лишало дипломатию государства необходимой гибкости. Отрицательные последствия такого положения проявились уже в ближайшем будущем, да и позже. Расчеты на решение украинской проблемы с помощью татар зимой 1654/55 г. привели к замедлению польско-шведских переговоров, к отклонению нескольких предложений посредничества с Россией и Войском Запорожским [233] Заборовский Л. В . Крымский вопрос…, с. 271. . Это ухудшило дипломатическую обстановку для Речи Посполитой и способствовало приближению тяжелых событий «потопа».

Со своей стороны русско-украинские политики мобилизовали антикрымские факторы: донских казаков и калмыков [234] К донцам в ноябре-декабре 1654 г. обратились из Москвы и Чигирина (Малороссийские дела, on. 1, 1654 г., № 7, 36; Документа, с. 392–395; Донские дела, кн. 4, с. 884–889). С калмыцкими тайшами с начала 1654 г. усиленно контактировали русские представители, к концу года отношения были урегулированы (АИ, т. IV, с. 195; ДАЙ, т. III, с. 531–539). .

Важной задачей варшавско-бахчисарайской дипломатии была попытка заставить три княжества оказать военную помощь Речи Посполитой в преддверии контрнаступления зимой 1654/55 г. В конце сентября — ноябре 1654 г. осуществления этой цели добивался польский посланник чашник хелмский Я. Шумовский, но в Алба-Юлии не имел успеха. Таким же был результат усилий крымских феодалов: ни переговоры в Бахчисарае с представителями князей в 20-х числах октября, ни посольство к ним Сулеймана-аги в декабре 1654 — январе 1655 г. не привели к желаемому результату [235] Жерела, т. XII, с. 333–335; Documente, v. V, part 1, р. 29; Erdély, 1 köt., 344–346, 360, 380 1.; Kraus G ., I Theil, S. 229–230; Okmånytår, 23 köt., 158–159 1.; Kubala L. Wojna moskiewska…, s. 154, 163. .

В конце августа 1654 г. Б. Хмельницкий узнал об отказе Дьердя Ракоци II и Константина Шербана выслать какие-либо силы против Украины и их желании наладить с ней связи. Поэтому гетман отправил к трансильванскому князю корсуньского писаря И. Креховецкого с предложением не помогать Речи Посполитой. Судя по некоторым данным, имелось в виду заключить союз против нее [236] В середине ноября 1654 г. был в Алба Юлии (АЮЗР, т. XIV, с. 36–38, 55, 60–61, 122–125; Okmånytår, 23 köt., 486 1.). . Дьердь Ракоци II проявил осторожность и запросил Порту как ему действовать, отослал Яну Казимиру копию гетманского письма. Но суть его шагов заключалась в ином; еще до получения указаний из Стамбула он выслал ответное посольство в Чигирин с заверениями в дружбе, а в Варшаве только выяснял, хотят ли там его посредничества с Украиной [237] Жерела, т. XII, с. 336–339; Erdély, 1 köt., 380–382 1.; Okmånytår, 23 köt., 161–162 1. Видимо, последняя идея, в условиях польско-литовского контрнаступления интересовавшая Б. Хмельницкого, обсуждалась с писарем. . Таким образом в это время князь придерживался благожелательного к Украине нейтралитета — линия, наметившаяся раньше и закрепленная после русских успехов в войне.

Обращает на себя внимание, что со второй половины 1654 г. трансильванский князь начал осуществлять кое-что из предложений Я. Радзивилла в его меморандуме, например зондаж о посредничестве, идею наладить связи со шведским двором. Не без влияния Я. А. Коменского, около четырех лет работавшего в княжестве, эта идея переросла в план активизации дипломатических контактов с ведущими протестантскими государствами Европы и была реализована в трансильванском посольстве К. Шаума, в подготовке и осуществлении которого принял деятельное участие великий педагог. Я. А. Коменский видел в данной миссии шаг к достижению одной из главных своих политических целей — созданию обширного панпротестантского союза (с привлечением сил православной ориентации), а Дьердь Ракоци II просто использовал его всеевропейские связи для выяснения позиции ряда держав в условиях резкого обострения обстановки в Восточной Европе и приближающейся войны между Швецией и Речью Посполитой [238] Дьердь Ракоци II — О. Кромвелю, 26 ноября 1654 г.; — Карлу X, 26 декабря (получено в Стокгольме 5 марта 1655 г.). В первой половине 1655 г. К. Шаум вел переговоры в Нидерландах, Дании, Швеции и Англии (ЕОЕ, 11 köt., 36, 208–223 1.; Erdély, 1 köt., 340–344, 385–388, 390–399 1.; Okmånytår, 23 köt., 159–163, 178–179, 182–183, 696–699 1.; Göransson S . Den europeiska konfessionspolitikens upplössning 1654–1660: Religion och utrikespolitik under Karl X Gustav. Uppsala; Wiesbaden, 1956, s. 37–85; Kurdybacha L . Działalność Jana Amosa Komieńskiego w Polsce. Warszawa, 1957, s. 229–275; Заборовский Л. В . Канун и начало русско-польской войны и позиция государств Юго-Восточной Европы (50-е годы XVII в.). — В кн.: Карпато-Дунайские земли в средние века. Кишинев: Штиинца, 1975, с. 255–256, 263). . Учитывая ухудшение положения последней, Дьердь Ракоци II, преследуя свою прежнюю цель стать преемником Яна Казимира, начал нащупывать наиболее опасные для Речи Поснолитой пути к решению этой задачи — с опорой на внешние силы. Поэтому он отклонил предложения Я. Радзивилла о помощи Речи Посполитой в столкновении с Россией.