Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Рапорты Ю. Кока поступили в первой декаде ноября [285] Ю. Кок — Карлу X, 17 и 18 октября 1654 г., Гданьск ( Kentrschynskyj В . Karl X…, s. 39–40; Stade А. Geneza…, s. 55–56). . В них сообщалось о трудном положении страны, подчеркивалось общее желание регалистов и оппозиционеров добиться соглашения со Швецией, чему противодействуют лишь король из личных интересов и клерикальные элементы. По мнению Ю. Кока, «партия», стоявшая за дружбу со шведами, была сильнейшей. Видимо, позиция Яна Казимира не являлась категорически отрицательной: его секретарь Я. Хилбрандт высказался в общем позитивно о мирном разрешении споров и даже выдвинул мысль о военном союзе двух держав против России. Как считал Ю. Кок, в Варшаве желали получить помощь Швеции [286] Фактически летом и осенью 1654 г. правительство Яна Казимира обращалось за помощью в Вену и Рим (Памятники, т. III, с. 146–182, 238, 243–245). Едва ли это было секретом для Карла X. . В любом случае уже решили вскоре выслать в Стокгольм представителя. Посланец Карла X отозвался скептически о возможности польско-русского союза.

В декабре 1654 г. в Стокгольме получили донесения И. Мейера [287] От 14, 21 и 23 ноября 1654 г. — получены соответственно 3, 10 и 17 декабря ( Stade А. Geneza…, s. 41, 56–57). . В первом из них говорилось, что ситуация в Польше «сверх всякой меры очень плоха», крайне остра внутренняя борьба в правящем лагере, всеобщий характер имеет недовольство Яном Казимиром. Особо отмечались сеймики в Литве, где никто не поддерживал короля и даже обсуждался вопрос об отделении. Указывалось, что в западнопрусских городах «кажутся не несклонными» принять шведскую защиту (при русском наступлении) [288] Carlson F. F . Sveriges historia…, I d., 2 uppl., s. 172; Eden N . Grunderna…, s. 25–26. Сходные сведения о Литве см.: Грушевський М . Історія України-Руси, с. 951; Kubala L . Wojna moskiewska…, s. 259. . Сообщалось о намерении польского короля отправить в Швецию послом влиятельного каштеляна киевского 3. Горайского. Во втором рапорте внесено исправление: выслан А. Морштын с миссией предварительного характера. Ему надлежало добиться подтверждения соглашения о перемирии и выяснить условия мирного договора. Если бы они оказались подходящими, то для выработки окончательного текста намечалось послать 3. Горайского. Из доверительных источников И. Мейер узнал о беседе между каштеляном киевским и королем, в которой последний проявил склонность к дружественному завершению споров со Швецией.

Неблагоприятные перспективы для Речи Посполитой при возобновлении военных действий на русском театре, борьба различных группировок, возможность сепаратных акций отдельных регионов страны, желание получить шведскую помощь, а в Западной Пруссии, может быть, и защиту, определенные шансы на достижение соглашения между двумя странами, хотя и явная медлительность Яна Казимира в этом плане, — вот что мог извлечь стокгольмский двор из донесений своих посланцев в Речи Посполитой [289] Из других источников в конце ноября знали о польско-нидерландских переговорах, что вызывало немалые опасения, в том числе и в связи с идеей антишведского союза (с участием Дании). См.: Карл X–X. Аппельбому, 21 и 28 ноября 1654 г.; Карл X — М. Дюрелю, 28 ноября ( Carlbom L. J. Magnus Dureels negotiation i Köpenhamn 1655–1657. Göteborg, 1901, s. 17–18; Lindkvist Å. Svenskarna och De Byes beskickningar 1654–1655.— KFA, 1941, s. 7-17). . Не исключено, что Ю. Кок привез какие-то предложения, возможно неофициальные, об антирусском союзе [290] Pufendorf S . Sieben Bücher, S. 38, 41. .

Для выяснения реакции шведских руководителей обратимся к сообщениям иностранных дипломатов из Стокгольма [291] Введение в научный оборот новых источников этого типа является заслугой А. Стаде ( Stade А . Geneza…, s. 37–40). . Императорский резидент Г. Плеттенберг отмечал [292] В рапортах Фердинанду III от 21, 28 ноября, 5, 12 декабря 1654 г. ( Stade А . Geneza…, s. 39–40). беспокойство по поводу русских успехов и эвентуального нападения царских войск на шведские владения; это вызывало у Карла X склонность к «выгодному миру» с Речью Посполитой, посла которой он нетерпеливо ожидал. Следующим шагом мог быть союз против России с целью (для Швеции) настолько продвинуть свои границы, чтобы ликвидировать архангельский путь и добиться переноса русской торговли с Западом на Балтику. Бранденбургский резидент И. Добченский, сообщая об интенсивных военных приготовлениях в Стокгольме и настороженности в отношении русских, больше писал о враждебности к Речи Посполитой, возможности войны с ней (перевод отрядов в Лифляндию связывался и с такими планами), о «любви» шведов к восточнопрусским гаваням [293] В донесениях курфюрсту от 5, 12, 19 декабря 1654 г. (UA, Bd. 6, S. 665–666). .

Наиболее информированным и близким ко двору являлся французский посол Ш. д'Авогур. Особенно интересно его донесение о двух беседах с Карлом X в начале декабря 1654 г. Во время бесед король подчеркнул, что Речи Посполитой нечего опасаться шведов, требующих лишь признания статус-кво; когда француз указал на «московскую опасность», то эти слова, по его наблюдениям, «упали на добрую почву». Но Карл X назвал задержку с присылкой посла Речи Посполитой выражением несерьезного подхода варшавского двора к переговорам, добавив, что определит свои планы на основе сообщений, которые привезет посланник. В докладной записке кардиналу Ш. д'Авогур изложил информацию о планах шведов, переданную ему датским резидентом П. Юлем. Согласно этим данным, Карл X с беспокойством следил за войной между Речью Посполитой и Россией, двумя державами, одна из которых — его враг, а другая стала бы им в случае победы. Король носился с планом активного вмешательства, но не решил еще, на чьей стороне. Думали, что он хотел потребовать от Речи Посполитой признания прав Швеции на Инфлянты и Курляндию в обмен на военную помощь против России [294] Ш. д'Авогур — Г. Бриенну 12 декабря 1654 г. и докладная Д. Мазарини от того же числа ( Stade А . Geneza…, s. 38–39, 57, przyp. 162). Боязнь дальнейших успехов русских войск и идея поддержки Речи Посполитой получили, видимо, довольно широкое распространение в Швеции (Johan Ekeblads bref, 1, s. 383, 384, 386). .

Все изложенные документы позволяют представить политику Швеции в момент завершения бременского конфликта (соглашение от 4 декабря 1654 г.), что усилило шведскую армию [295] Ш. д'Авогур — Д. Мазарини, 26 декабря 1654 г. ( Carlson F. F . Sveriges historia…, 1 d. 2 uppl., s. 172). . Можно отметить черты, уже указывавшиеся ранее: боязнь дальнейших успехов русских войск в Речи Посполитой, готовность к соглашению с нею. В этом смысле показательно заявление Карла X Ш. д'Авогуру, в котором планы короля увязывались с сообщениями ожидаемой польской миссии. Но заметно и другое: мир с Речью Посполитой, по мнению шведских феодалов, должен быть «выгодным» (добавим, в еще большей мере союз). Думается, это было главным для Стокгольма [296] Правда, в беседе с Ш. д'Авогуром король говорил лишь о подтверждении статус-кво, но это было скорее маневром. , а информация Ю. Кока и И. Мейера подкрепляла такой подход. Стремление шведских властей к договоренности с Речью Посполитой не означало готовности после урегулирования к широкой и тем более превентивной (в соответствии со схемой, предложенной Б. Кентржинским — А. Стаде) войне против России, о которой сообщал австрийский резидент, хотя она и не была исключена. Существовали, как отмечалось, менее обязывающие формы вмешательства в конфликт. В рассматриваемых источниках, особенно в донесениях И. Добченского, нашли отражение также антипольские настроения и планы шведских феодалов [297] А. Стаде не учел эту весьма важную сторону дела ( Stade А . Geneza…, s. 37, 40, 52, 57). .