Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Политические шаги, предпринятые варшавским двором в связи с рекомендациями сенаторской рады, шли по нескольким направлениям. Часть их находилась в рамках прежних усилий по подготовке к новой кампании войны с Россией. В Крым вновь направили послом М. Яскульского с целью обеспечить татарскую помощь для действий на Украине, о том же польские военачальники вели переговоры с крымскими. В результате были получены предварительные заверения, что татарские орды опять появятся на Украине в июне 1655 г., если король также сумеет двинуть туда крупные силы [459] Jakuba Michałowskiego, s. 752–755; Грушевський М . Історія України-Руси, с. 1055–1059, 1097, 1099. . Ян Казимир добивался и участия трансильванских отрядов в планируемом походе [460] Жерела, т. XII, с. 340–341. . Другие из осуществленных королевскими политиками шагов исходили из растущей опасности нападения шведских феодалов либо имели комплексный характер. Показательно, что в дополнительных универсалах о сеймиках от начала апреля 1655 г. наряду с сохранением прежней программы обсуждений рекомендовалось включить и вопрос о «других соседях», явно имея в виду Швецию [461] АВАК, т. XXXIV, с. 36–37. .

В письмах императору от 16 и 22 марта 1655 г. Ян Казимир, подтверждая данное ранее поручение Д. де Виллалобосу, вместе с тем сообщил о претензиях Карла X и грозящей войне со Швецией, указал на тяжелое положение Речи Посполитой, просил совета и поддержки, отметив, что резидент в Вене Д. Б. Висконти имеет полномочия на переговоры. 5 апреля Д. де Виллалобос письменно обрисовал Фердинанду III в несколько преувеличенном виде грозящие Польско-Литовскому государству со всех сторон опасности и попросил разрешения нанимать немецкую пехоту в его владениях, которую хотели использовать на русско-украинском театре войны, а в случае нужды — и против шведов. Д. Б. Висконти получил аудиенцию у императора 4 апреля, затем провел переговоры с ведущими австрийскими политиками. 7 апреля он передал Фердинанду III письмо с просьбой возможно скорее направить в Москву ловкого посредника, чтобы выяснить склонность двора Алексея Михайловича к миру с Речью Посполитой, но вместе с тем представить там это обращение продолжением контактов в Вене с посольством И. И. Баклановского, а не инициативой, исходившей от Яна Казимира.

Сама по себе такая форма являлась понятной дипломатической осторожностью, но создавшаяся критическая для Речи Посполитой ситуация требовала от ее руководителей более энергичных и спешных мер. Избранная же ими процедура была слишком медлительной и не могла быстро повлиять на обстановку. Ответ обоим посланцам был дан 12 и 13 апреля 1655 г. В нем выражалось согласие содействовать делу умиротворения России и Речи Посполитой, подчеркивалась выгодность этого для последней, но вместе с тем отмечалась несовместимость посреднической роли с позволением вербовок, просьба о чем таким образом отклонялась. Решение об отказе в найме войск было сообщено и императорскому резиденту в Швеции Г. Плеттенбергу [462] Жерела, т. XII, с. 343–346; Lisola F., S. 13–14; Walewski А. Geschichte Leopold's I…, Th. 2, Abt. I, S. 45, bil. XXVII. . Как и в 1654 г., венский двор уклонился от каких-либо шагов, могущих вызвать недовольство Карла X, и не оказал Речи Посполитой помощи в преддверии Первой Северной войны.

Частично тех же целей, что и в Вене, Ян Казимир добивался и в Берлине, но медлил с обращением к курфюрсту, может быть не желая предоставить посредническую роль польскому вассалу. Лишь во второй половине апреля 1655 г. король направил к Фридриху Вильгельму посланника Я. Таньского с сообщением о предстоящем посольстве Речи Посполитой в Стокгольм для переговоров о «вечном мире» и с просьбой о дипломатической поддержке этой инициативы. Я. Таньскому поручалось также добиваться разрешения на вербовки в бранденбургских владениях, что являлось его главной задачей. Курфюрст проявил готовность к посредничеству и уведомил об этом своего резидента в Стокгольме И. Добченского (инструкция и письмо от 22 апреля), но вопрос о найме войск был на деле заморожен [463] Я. Таньский получил аудиенцию 22 апреля 1655 г. (UA, Bd. 6, S. 670–671; Bd. 23, T. 1, S. 185). .

В начале мая 1655 г. Ян Казимир послал в Берлин своего секретаря Б. Раутенфельса с доверительной миссией. В инструкции от 1 мая ему поручалось передать Фридриху Вильгельму, что хотя надежд на договоренность со Швецией мало и реально грозит война, тем не менее король направит к Карлу X посольство для переговоров и просит посредничества курфюрста, герцогов курляндского и голштинского. Б. Раутенфельс изложил условия соглашения со Швецией, выдвинутые варшавским двором. В свете информации о планах Карла X, которой располагал Ян Казимир, эти условия были совершенно нереалистичны (выделение польским Вазам наследственного владения в Ливонии, выплата им денежной компенсации за отказ от шведских «прав» и т. д.), исключали договоренность со шведским правительством, да и бранденбургскую медиацию. Очевидно, Ян Казимир не стремился в тот момент к этим целям, а хотел в первую очередь выиграть время и обеспечить определенную поддержку со стороны курфюрста на случай войны. Б. Раутенфельс просил Фридриха Вильгельма помешать проходу шведских армий из Померании через бранденбургские земли, передать вскоре польским военачальникам корпус в 2000 человек пехоты (на плохих денежных условиях) для защиты границ Великой Польши и т. д. Переговоры, проведенные Б. Раутенфельсом в Берлине, не дали результатов [464] UA, Bd. 7, S. 366–369; Damus R . Der erste nordische Krieg…, S. 19. .

Ян Казимир попытался также раздобыть деньги для оплаты и найма войск; сразу после сенаторской рады он послал в Гданьск А. Коса с приказом магистрату провести подготовку к возможному шведскому нападению на город, а также с целью достать требуемые суммы. Но если первый пункт встретил полное понимание гданьских властей, то по второму последовал фактически отказ — гданьчане соглашались на дополнительные выплаты, но при условии, что собранные деньги пойдут на организацию обороны только их города. Гданьский патрициат сообщил о своей позиции и властям Торуни в письме от 7 апреля 1655 г. для координации совместных усилий в таком смысле на сейме [465] Damus R. Der erste nordische Krieg…, S. 17–18. .

Естественно поставить вопрос, почему варшавский двор занял столь нереалистическую, пассивную позицию в деле предотвращения или хотя бы замедления угрозы вторжения шведских сил в Речь Посполитую? По-видимому, Ян Казимир исходил из невозможности договориться со стокгольмским правительством, во всяком случае на условиях, в которых были бы в достаточной мере учтены интересы польских Ваз. Нельзя также исключить, что король надеялся на успех переговоров о вводе на Балтику значительного нидерландского флота, которые активизировал его представитель Н. де Биэ не только в Гааге, но в марте-апреле 1655 г. и в Лондоне. Своевременное осуществление данного проекта бесспорно было бы серьезным ударом для агрессивных планов шведских феодалов, но О. Кромвель, чья политика, как приходилось уже говорить, исключала возможность активного вмешательства на Балтике, уклонился от поддержки всей идеи [466] Kubala L. Wojna szwecka…, s. 377; Lindqvist A. Svenskarna och De Byes beskickningar…, s. 17–23. .