Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Освободительная война украинского народа стала предварительной фазой восточноевропейского кризиса. В это время, в частности, совместно с Украиной выступило Крымское ханство, старавшееся использовать ситуацию в интересах татарских феодалов. Новым этапом кризиса явилось возникновение войны между Россией и Речью Посполитой. Он был открыт решением Земского собора от 11 октября 1653 г. и актом Переяславской рады 18 января 1654 г., хотя к прямым боевым действиям приступили лишь в июне 1654 г. Царское правительство стремилось сохранить двусторонний характер конфликта, избежать вмешательства в него других держав, нейтрализовать их. Именно это стало одной из главных целей крупномасштабной дипломатической акции, охватившей немалую часть европейских государств, которую осуществили русские политики в конце 1653–1654 г. Пожалуй, впервые в истории русской дипломатии было проведено столь значительное по числу затронутых стран политическое мероприятие. Оно подчеркнуло, сколь важное значение для истории не только Украины и России, но и Восточной Европы, более того — континента в целом имел Переяславский акт 18 января 1654 г. о воссоединении Украины с Россией.

Лишь в одном русская и действовавшая с ней в тесном взаимодействии на южном фланге украинская дипломатия отступили от курса на нейтрализацию, попытавшись с февраля — марта 1654 г. заключить с Крымским ханством союз, направленный против Речи Посполитой. Но этот шаг объяснялся преимущественно тактическими соображениями. Во всяком случае, в Москве мало рассчитывали на его успех, а старались прежде всего затормозить сближение между Крымом и Речью Посполитой. Когда определилась неприемлемость для бахчисарайских политиков предложения о союзе, царские дипломаты в октябре 1654 г. вернулись к требованию невмешательства ханства в конфликт.

Московский двор избрал линию на локализацию войны с Речью Посполитой на начальном этапе восточноевропейского кризиса по нескольким причинам. Во-первых, из-за учета общеевропейской политической обстановки, не позволявшей ряду стран вмешаться в дела Восточной Европы. Во-вторых, вследствие некоторой переоценки реального ослабления Речи Посполитой, дававшего, казалось бы, шансы достичь своих целей собственными силами. Вполне вероятным союзником против Польско-Литовского государства выглядела Швеция, поскольку в Москве хорошо знали о противоречиях двух держав. Отказ от переговоров со Швецией на эту тему объяснялся, в числе других причин, негативным опытом русско-шведского сближения времени Смоленской войны. Повлияло, видимо, вначале также неверное представление русских политиков о том, что внутренние и международные трудности, действительно переживаемые тогда Швецией, делали маловероятным ее вмешательство в восточноевропейский конфликт. Наконец, важным обоснованием общего курса на нейтрализацию русско-польской войны было и мнение царских дипломатов об отрицательном отношении ряда государств, особенно соседних, к усилению России после воссоединения Украины и тем более при осуществлений других ее внешнеполитических акций.

Историки лишены возможности дать полное представление о конкретных целях, поставленных русским двором в первый период войны с Речью Посполитой. Ведь каких-либо переговоров тогда не происходило, а начало Первой Северной войны приостановило боевые действия царских войск. Планировалось прежде всего возвращение потерянных в начале XVII в. русских территорий и закрепление воссоединения Украины с Россией, включая западноукраинские земли. Предусматривалось также приобретение Белоруссии со включением некоторых областей в бассейне Западной Двины, во всяком случае вплоть до Друи, и в польской Лифляндии. В связи с удачным исходом первой кампании войны с Речью Посполитой в порядок дня было поставлено занятие Литвы вплоть до Ковно. Такие планы означали стремление закрепиться на балтийской периферии, важной в стратегическом и экономическом отношении, т. е. к частичному решению балтийского вопроса. Уже в августе 1654 г. — начале 1655 г. выяснилось, что Алексеем Михайловичем намечалось дальнейшее продвижение русско-украинских войск в собственно Польшу, но остается неизвестным, имелось ли в виду таким путем добиться скорейшего завершения войны на выгодных условиях или преследовались иные цели. В любом случае, даже если принадлежность какой-то части указанных территорий стала бы предметом обсуждений на переговорах с Яном Казимиром, претворение в жизнь очерченной программы означало бы решительное изменение соотношения сил в Восточной Европе в пользу России. Господствующий класс Речи Посполитой не мог принять такие условия.

Московский двор придавал важное значение позиции Швеции, новой информации о планах правительства Карла X, поступавшей в Посольский приказ. Показательно, что в первую кампанию войны с Речью Посполитой и позже царские военачальники оперировали в воеводстве Инфлянском очень осторожно и небольшими силами, а Курляндию, в соответствии с просьбой шведского короля, не затрагивали. Следовательно, русские политики понимали, сколь болезненно воспринимали шведские феодалы любое продвижение в этом районе царских полков, старались по возможности не тревожить стокгольмский двор, бесспорно, избегали тогда столкновения со Швецией. Возможно, что под влиянием сведений о растущей вероятности шведского нападения на Речь Посполитую русские дипломаты начали считать желательными переговоры с Карлом X относительно союза, но ждали первого шага от короля. Есть некоторые, хотя и косвенные свидетельства того, что такой вариант учитывался в Москве в сентябре 1654 — начале 1655 г.

Польско-литовской дипломатии пришлось действовать в очень трудной обстановке. Нелегким было внутреннее положение Речи Посполитой. Она имела дело с освободительной войной украинского народа, а затем с неудачно для страны протекавшим конфликтом с Россией. Кроме того, неурегулированными оставались отношения со Швецией, что создавало реальную опасность возобновления противоборства с нею. Особенностью политики правительства Яна Казимира в 1653 — первой половине 1655 г. был явный приоритет военных методов решения стоявших перед государством проблем над дипломатическими, особенно заметный до воссоединения Украины с Россией, но сохранявший силу и позже. До воссоединения варшавский двор полагал, что такой курс в случае планируемого крупного успеха на украинских полях затормозит вступление России в войну и окажет благоприятное воздействие на позицию Швеции. После Переяславского акта надеялись на удачу контрнаступления зимой 1654/55 г., которое позволило бы вернуть часть потерянного и таким образом создало более выгодную обстановку для переговоров с Карлом X.