Коллектив авторов - Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Термин «кадет» используется в петровском законодательстве как минимум начиная с середины 1710-х годов: в указе о единонаследии так именуются те дети в дворянских семьях, которым не суждено унаследовать поместья своих отцов. Речь в документе идет, соответственно, о «кадетах обеих полов» 536. В 1716–1717 годах «кадетами» называют иногда и учащихся Морской академии; в таких случаях этот термин оказывается взаимозаменяемым с понятием «гардемарин» 537.

Самое раннее известное нам упоминание именно кадетской школы обнаруживается в «Экстракте из проекта ко учреждению фортификации дел» 538. Этот документ, относящийся, судя по всему, к началу 1720-х годов, сохранился среди бумаг военного инженера барона Иоганна Людвига фон Любераса (ум. 1752) 539. «Экстракт» обращен к Петру I и содержит предложения по реформированию управления военно-инженерным делом в России: видимо, предлагаемые изменения отражают попытку инженеров добиться административной автономии от артиллерийского ведомства, возглавлявшегося тогда генерал-фельдцейхмейстером Яковом Брюсом. 5 декабря 1722 года Альбрехту де Вешери де Кулону (Véchery de Coulon, ум. 1735/1740), назначенному генерал-директором над крепостями, «да в его же дирекции быть всем инженерам и инженерной и минерной ротам», велено было составить проект об устройстве инженерного ведомства, то есть описать свою будущую сферу деятельности, ее организационное устройство и собственные права и полномочия 540. Год спустя, 13 января 1724 года, Петр в своем зимнем доме слушал «челобитню генерал-майора Декулона и прочих о инженерном штате» 541. В промежутке между двумя этими датами, 2 июля 1723 года, царь распорядился учредить и обучить инженерную и минерную роты под командой де Кулона, укомплектовав их учениками московской и санкт-петербургской инженерных школ 542.

Можно предположить, что интересующий нас «Экстракт» был сочинен Люберасом в ходе подготовки де Кулоном своего доклада царю. Среди прочего, весьма краткая седьмая глава этого документа упоминает создание «регулярной военной академии по особливому регламенту» под общим командованием «генерального инженера». С одной стороны, облик этой школы предвосхищает будущие проекты Кадетского корпуса. Штат ее должен был составлять 200 учащихся, которых следовало именовать кадетами и разделять по их «искусству» на три «статьи»-класса. Выпускникам планировалось сразу присваивать низшие офицерские чины. В отличие от «нынешних учеников», кадетов предлагалось «для лутчаго порядку» организовать «в регулярную роту или баталион». Идея создания «академии», таким образом, появляется в связи с попыткой оформить определенную административную роль (руководителя военных инженеров, независимого от артиллерийского ведомства) и обеспечить ее полномочиями и ресурсами. Сама формулировка этого предложения как будто намекает, что «нынешние ученики» являются недостаточно «регулярными»: такой намек можно прочитать как выпад со стороны автора против могущественного генерал-фельдцехмейстера Брюса, а может быть, и самого де Кулона. С другой стороны, в отличие от более поздних проектов, в этом документе ничего не говорится о том, что мы могли бы назвать общеобразовательной подготовкой учеников: упоминаются, да и то лишь мельком, такие «специальные» предметы, как математика, инженерное дело и строевая подготовка. Так или иначе, несмотря на легендарный личный интерес Петра I к «инженерству» – или, быть может, из-за сопротивления со стороны Брюса – предложение это не привлекло внимание государя 543.

Гораздо более подробно облик кадетской школы – на этот раз она уже прямо именуется «корпусом» – описан в хорошо известном историкам анонимном проекте из бумаг Верховного тайного совета 544. Документ этот, скорее всего составленный в конце 1720-х годов каким-то экспертом-иностранцем и переведенный для рассмотрения «верховниками», подробно излагает организационную структуру будущего учебного заведения, включая подсчеты необходимого числа офицеров и учителей, а также расходов на их содержание и другие надобности: при штате в 200 кадет запрашиваемый бюджет составляет почти 19 000 рублей в год. Проект также содержит краткую преамбулу, где излагаются принципы, закладываемые в основу новой школы. В частности, по мнению автора, корпус должен был готовить молодых людей не только к военной, но и к гражданской службе, а потому программа должна была включать такие предметы, как право, история и география; определять молодых людей в учение следовало с учетом их «природной склонности»; наконец, важным навыком, который им предстояло усвоить в корпусе, объявлялась «дисциплина, или порядок». Примечательно, что автор прямо ссылается на Берлинский кадетский корпус как на образец для новой школы и даже приводит для примера штат, смету расходов и распорядок дня прусской кадетской роты. Впрочем, и в этом случае никакой реакции на проект со стороны правительства не последовало: похоже, рассмотреть его «верховники» времени так и нашли.

В следующий раз тема создания кадетской школы всплывает в правительственных дискуссиях в 1730 году во время острого политического кризиса, связанного с восшествием на престол императрицы Анны Иоанновны. Как известно, в ходе этого кризиса различные элитные группировки составили и подали в Верховный тайный совет и самой государыне целый ряд предложений, касавшихся, в том числе, и таких чувствительных вопросов, как роль дворянства в государстве, продолжительность обязательной службы дворян и правила назначения на важнейшие должности. Ни одно из этих предложений, однако, не касалось напрямую вопросов дворянского образования 545. В то же время программный документ самого Верховного тайного совета, так называемые «пункты присяги», предписывал «шляхетство в салдаты, в матрозы и протчие подлые и нижние чины неволею не определять», а для обучения дворян военному делу «учредить особливые кадетцкие роты» 546. В документе ничего не говорится о том, что существовавшие на тот момент формы дворянского образования были неудовлетворительными с точки зрения практических потребностей армии (и не случайно Воинская комиссия, специально созванная летом 1730 года для проработки военных реформ и возглавлявшаяся одним из «верховников», фельдмаршалом М. М. Голицыным, также не сочла нужным высказаться по вопросу о подготовке офицеров 547). Скорее предложение «верховников» следует понимать как попытку задобрить шляхетство, предложив дворянским сыновьям более почетный и предсказуемый способ достижения офицерского чина: выпускников этих рот следовало «определять по обучении прямо в обор офицеры». При этом «верховники» не ссылаются на Берлинский кадетский корпус как на образец для подражания и не упоминают никакие другие принципы организации кадетского обучения, сформулированные в упоминавшихся выше проектах. Само понятие «кадетские роты» весьма расплывчато – возможно, члены Совета имели в виду французские кадетские роты времен Людовика XIV или же кадетские роты, существовавшие в Пруссии до создания Берлинского корпуса. Во всяком случае, нет никаких оснований предполагать, что роты эти, по мысли «верховников», должны были чем-то принципиально отличаться в смысле своей организации и способов обучения в них от петровских гвардейских полков, также выполнявших функции по подготовке офицеров.