Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 2: Рим / После Рима

Адельгейта. – Каких кровавых звезд на небе северном
Державствовала пагуба, сыны мои,
Когда рожала вас на ложе бедственном
Я в слезной доле? Матерь злополучная,
Открою ныне вам отца лукавого:
Грех в этом свете долго не бывает скрыт.
Познайте род ваш и пребудьте верными,
Потомки – предку! Замок есть, от древних лет
Романским нарицаемый, воздвигнутый
10На холмных высях; кровля над стропилами
Являет югу тот покой надбашенный,
Где ветру, буре и грозе открыт приют.
И там-то Эцерин-родитель некогда
На ложе, в кость оправленном слоновую,
Казался почивающим, а обок с ним,
Простершись, я. О, стыд мне заграждает речь:
Трепещет дух, нахлынул страх и нем язык.
Эцерин . – Отважься, мать: и мощное, и страшное
Нам любо слушать.
Адельгейта. – О, греха преступного
20Вид цепенящий! Словно вновь воочию
Предстал мне ужас. Хладом обескровлено,
Поникло тело.
Эцерин. – Поддержи бессильную,
Брат Альберик: был страх чреват беспамятством.
Росящей влагой смой с лица ей паморок —
И вновь воспрянет.
Альберик . – Сила в членах прежняя.
Эцерин. – Очнулась?
Адельгейта. – Да, очнулась, первородный мой,
О чьем рожденьи речь моя.
Эцерин . – Не медли же!
Адельгейта. – В час первый ночи, в час, когда от трудов земных
Всех равномерно смертных отвлекает сон,
30Се вдруг разнесся стон из преисподних недр,
Как будто хаос там разверзся дрогнувший,
И отдал отзвук небосвод возвышенный,
И смрад разлился серный в светлом воздухе,
И стекся в тучу. Тут подземной вспышкою
Дом озарился наподобье молнии,
И дымное в опочивальне облако
Дохнуло смрадом, и лежу я, стыдная,
Незнаемым прелюбодеем стиснута.
Эцерин . – Каков он, матерь?
Адельгейта. – Телом, как немалый бык,
40Рога кривые над косматым теменем,
Щетиной колкой грива окаймленная,
Глаза сочатся гноем окровавленным,
Огнь пышет из ноздрей при частом выдохе,
Из губ взлетает пепел изрыгаемый
К ушам открытым; рот, нечистым пламенем
Дыша, извечным жаром лижет бороду;
И, утоливши вожделенье блудное,
Излив в меня Венеру смертоносную,
Он, победитель, из покоя спального
50Нисшел сквозь землю, и земля развернулась.
Тотчас Венера, чревом восприятая,
Во мне взыграла неизбывной жгучестью,
И страшный груз отяготил утробу мне —
Ты, Эцерин, достойный отпрыск отческий!
Клянусь тебе враждебной силой Божией —
Все десять лун, что я брела под бременем,
Мне были плачем, стоном, скорбью, мукою,
Борением меж яростью и яростью, —
Чудовищного чая разрешения.
Эцерин . – Какого же?
60 Адельгейта. – Младенец окровавленный,
Со вздутым чревом, с грозным лбом нахмуренным,
Сулил ты смерть, являя злое знаменье.
Но ты, мой Альберик, желаешь явственно
И о себе уведать – и уведаешь,
Коли сама избуду я сомнение,
Кем ты посеян в тело оскверненное.
Со времени преступного деяния
Этнейский жар испламенял мне внутренность 188 188 Этна есть гора в Сицилии, изрыгающая огонь, и по баснословию пиитическому, там обретается пасть адова, в ней же обитают демоны. Истинно же то, что у корня сей горы залегает сера, и ветры, к ней проникающие сквозь жилы земные, воспламеняют оную. ,
Лукавый дух томил меня и гнул меня,
70И сон для сердца не был избавлением.
И вот, в неверном сне иль тщетно бодрствуя —
Не молвлю лжи и не сокрою истины! —
Явился вновь ко мне прелюбодетелем
Виновник тот рожденья Эцеринова.
Эцерин . – Что скажешь, брат мой? Совеститься станешь ли
Такого предка? Божий род отринешь ли?
Мы – чада божьи! Даже корень Ромула
И Рема не толикой славой славится!
Наш больше бог, пространнейшего царства царь,
80Правитель казней, по чьему велению
И царь, и князь, и вождь за грех свой платятся.
И вправе мы воссесть над ними судьями,
Коли стяжаем для себя наследие
Того, кому угодны в смертном пламени
Лесть, ложь, коварство, мука, истребление.
(Так молвив, он нисходит в подземелие
И там, отвергшись света, мглой окутанный,
Простершись ниц, приникнувши челом к земле,
Разит в нее рукой с зубовным скрежетом,
90Воззвав к отцу-Деннице страшным голосом:)
– Сиявший в небе, но от сфер отринутый
Отец гордыни, ты, в своем владычестве
Объявший хаос, ты, по чьим велениям
Казнятся тени, ты из преисподних недр
Услышь, Вулкан, потомка преклоненного:
К тебе взывает явный сын твой истинный —
Владей же мною, испытай, молю тебя,
Крепка ли воля от тебя взожглась во мне!
Клянусь я злою мутью Стикса черного,
100Что отрицаюсь Господа Спасителя,
Что ненавижу Крест, всегда мне вражеский!
Да явятся пособницы мне в помыслах —
Алекта грех укажет, Тисифона путь
Откроет, даст Мегера злобе делом стать,
А Персефона осенит свершенное.
И да никто от помощи добычнику
Из духов преисподних не уклонится,
Но вспыхнет гневом, злобою и завистью!
Да будет дан мне меч вершить кровавый долг —
110Для судных распрь нет лучшего решителя,
Чем тот, чья длань не дрогнет пред злодействами.
Признай же сына, благосклонный Люцифер!