Святослав Смирнов - Государство Селевка I. Политика, экономика, общество

Итак, почти все диадохи позиционировали свою власть как переданную Александром. Сам Александр был похоронен в Египте, что являлось первейшим аргументом пропаганды Птолемея. Тем более, его столица — Александрия — была основана самим Александром и названа в его честь [218]. Птолемей был близким другом Александра. На монетах Птолемея, как и у других диадохов, часто изображался Геракл с чертами Александра или боги-покровители завоевателя: Зевс Этафор, Афина, Ника. Лисимах имел меньше возможностей связать свое положение с Александром, но также чеканил монеты «александровского» типа с изображением Геракла/Александра в львиной шкуре на аверсе и сидящим Зевсом Этафором на реверсе. Меньше других использовал образ Александра Кассандр. По всей видимости, непопулярность Александра в Македонии не требовала легитимизации власти посредством отождествления ее с Александром. Кроме того, Антипатр, отец Кассандра, был в Македонии весьма влиятельным человеком и даже после соглашения в Трипарадисе фактически правил почти всей империей Александра, находясь при Филиппе Арридее.

В случае с Селевком отождествление власти с Александром имело ряд особенностей. Селевк не был ни близким другом Александра, ни его совоспитанником. Но сосредоточением его власти, как и власти Александра, был Вавилон. Позже, когда Селевк стал царем, столицами стали города названные его собственным именем — Селевкия на Тигре и Селевкия в Пиерии, но образ Вавилона как идеологического центра державы остался. Вообще можно констатировать, что чем больше становилось государство Селевка, тем меньше оно связывалось с Александром.

На протяжении всего правления Селевк продолжал чеканить монеты «александровского» типа. Также почти все изображения на серебре или золоте собственных монетных типов так или иначе были связанны с Александром [219]. Первоначально (до принятия царского титула) Селевк продолжал выпуск серебряных [220]и золотых (SC. 66, 92) монет с легендой — ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΑΛΕΞΑΝΔΡΟΥ. Постепенно появляются серии монет Александра от имени самого Селевка (ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΣΕΛΕΥΚΟΥ) [221], и только примерно к 300 г. до н. э. (вероятно после победы при Ипсе) начинают чеканиться монетные типы оригинального селевкидского происхождения. Первым из таких типов стала тетрадрахма с изображением головы идеализированного героя в шлеме на аверсе и Ники, коронующей трофеи, на реверсе (примерно 300 г. до н. э.). Герой, изображение которого помещалось на аверсе монет, был наделен чертами Александра, Диониса и Селевка [222]. На реверсе же монеты — Ника, одна из самых почитаемых Александром богинь, часто изображавшаяся на его собственных монетах. Сюжеты второго оригинального монетного типа «слоновая колесница» (с 295 г. до н. э.), так же были связанны с Александром. На аверсе этих монет была изображена голова Зевса Этафора, одного из покровителей Александра. На реверсе же помещалась слоновая колесница, которой руководила Афина. Нет сомнений, что Афина, как и Ника, были особо почитаемы Александром, но сам по себе сюжет слоновых колесниц — некая аллюзия на божественного Александра. Слоновые колесницы были заимствованы Селевком с монет Птолемея I, где слоновой колесницей управляла не Афина, а сам Александр.

Однако анализ нумизматического материала не может создать целостного представления об образе Александра в системе царской идеологии Селевка. Противоречивая личность «великого завоевателя», неоднозначность его восприятия должны были, как кажется, породить некую осторожность, с которой должна была вестись идеологическая политика. К примеру, в Бактрии, где Александр был столь ненавистен местному грекомакедонскому населению, Селевк никогда не чеканил серебряных монет александровского типа и никогда не чеканил монет от имени самого Александра. И хотя монеты со слоновыми колесницами появляются здесь после 285 г. до н. э., их сюжеты (оригинально селевкидские по своему происхождению) больше связаны с Селевком, чем с Александром.

Если проследить первые монетные серии, выпущенные Селевком еще до принятия им царского титула, на старых монетных дворах Вавилона, Суз и Экбатан, мы сможем обнаружить здесь самые разнообразные сюжеты. В Вавилоне с 311 г. чеканятся как Александрины, так и «львиные статеры» с изображением Бела-Мардука [223](SC 88), монеты весом четыре (SC 89) и восемь статеров (SC 90–91) с тем же изображением. Примерно к 300 г. относится выпуск золотых дариков с изображением Александра (SC 101), а также серебряных статеров «львиного» типа (SC 102). В Сузах с 300 г. выпускаются монеты персидского стандарта: золотые двойные дарики с изображением Александра (SC 183), «львиные статеры» (SC 184–186). Уникальна в своем роде небольшая серия золотых статеров, где слоновой колесницей управляет не Афина, а Артемида, а на аверсе изображена голова Аполлона (SC 163). Сюжет данной эмиссии связан с местными божествами-покровителями: святилище Артемиды было главным храмом в Сузах. Подобную ситуацию встречаем и в Экбатанах: золотые двойные дарики (SC 219) и «львиные статеры» (SC 220–221).

Таким образом, можно предположить, что образ Александра не всегда был повсеместно использован пропагандой Селевка. Отождествление Селевка с Александром началось после восточного похода и особенно после индийской кампании. В этом многие могли усмотреть imitatio Alexandri . Конечно, такие параллели были важны и для самого Селевка. Как писал П. Гуковски: «действительно, своей энергией, своим порывом и своим великодушием Селевк напоминал Адександра, и также, как и он, Селевк создал единоличное царство, блистательное и хрупкое» [224].

Кроме данных нумизматики мы располагаем определенным количеством легенд, переданных древними авторами, о предсказании Селевку будущей власти. Среди них мы можем выделить в отдельную группу те, которые так или иначе связанны с Александром. В этих историях Селевк спасает тонущую царскую диадему, надев на собственную голову (App. Syr . 56), во сне видит Александра, который завещает ему свое царство (Diod. XIX. 90. 1–4), получает благославление Александра перед битвой при Ипсе (Plut. Dem . 29). Не имея под собой реальных исторических оснований, эти легенды являются прекрасным примером позднейшей селевкидской пропаганды и показывают то, как воспринимали свою власть более поздние цари династии Селевкидов. Эти истории начали появляться уже при сыне Селевка Антиохе I, который не только ввел культ своего отца, но обозначил основные направления селевкидской идеологии [225].

Но связь Селевка с Александром кажется достаточно непрочной. Образ Александра возникает только при строительстве западной столицы государства Селевка или в целом Тетраполиса. Зевс, который по легенде благословил постройку этих городов, является как бы ниточкой к Александру. А строительство самого Тетраполиса — не что иное, как попытка создания «новой» Македонии. Недаром Апамея на Оронте первоначально называлась Пеллой. Цели такого мероприятия понятны: Селевк пытался привлечь колонистов из Македонии и Греции. Но в таком случае царская идеология строится не на связи с Александром, а на связях с македонским царским домом, ведь Александр для македонян лишь один из царей, и при том не самый популярный. Именно в русле этой пропагандистской линии Селевк в 298 г. берет в жены Стратонику, дочь Деметрия и Филы, дочери Антипатра, влиятельнейшего в свое время человека в Македонии. Селевк хочет чтобы Стратоника родила ему сына, дабы продемонстрировать македонянам свою верность. Но Стратоника рожает дочь, названную в честь бабушки Филой, после чего молодая царица была выдана замуж за наследника Антиоха, от которого она и родит будущего царя Антиоха II.