Владимир Елистратов - Неопавшие листья русского языка

Этот древнейший индоевропейский корень исконно был связан с идеей поддержки, «держания», «подпирания», опоры. Друг — это то (тот), на что (кого) можно опереться.

Что такое «дружить»? Дружить — значит поддерживать друг друга, опираться друг на друга, держаться друг за друга.

Очень симптоматично, что дети чаще говорят не «дружить», а «дружиться» («Давай дружиться!»). Устами младенца глаголет истина. В древнерусском языке был как раз глагол «дружитися», а глагол «дружить» имел более узкое и не такое глубокое значение: быть дружками на свадьбе (дружка — это свадебный распорядитель, приглашаемый женихом, что-то вроде шафера или тамады).

Итак, в этом корне заложена идея неразрывной взаимосвязи. В принципе можно сказать, что слово «дружба» («дружить») — самое «системное» слово языка.

Что такое система? Это взаимосвязанные элементы (минимум — два). Если А, то Б, если Б, то А. Если один из друзей не друг («и не друг, и не враг, а так», как в песне В. Высоцкого), то дружбы уже никакой нет. Нельзя дружить «в одну сторону».

Люди везде и всегда понимали и чувствовали, что самое надежное в человеческих отношениях — это как раз такая «системная взаимосвязь». Измена, предательство всегда считались страшным грехом. Вспомним хотя бы, пожалуй, самое известное предательство в истории человеческих предательств Иуды Искариота. Да и Каин, убивший своего брата Авеля, тоже был предателем.

Поэтому это корневое гнездо стало одним из самых «востребованных» в индоевропейских языках. Оно имело, помимо тех значений, которые оно имеет в современном русском языке, множество смысловых «изводов». Например: отряд, муж, сонаследник, добиваться, князь, общительность, соединяться, оказывать военную поддержку, сильный, крепкий, прочный, выполнять приказание и др.

Дружба — понятие универсальное, оно объединяет и отдельно взятых людей, и страны, народы («дружественные страны», «дружба народов», «содружество государств»), и людей со всем миром. Мы говорим: «друг свободы», «друг степей», «дружить со спортом», «зеленый друг» (о деревьях, растениях), «четвероногие друзья». Мы можем обращаться словами «друг» и «друзья» к совершенно незнакомым людям, выражая свою доброжелательность, расположение.

Жалко, что многие слова с корнем «друг» в современности либо утеряли ряд своих значений, либо просто ушли из употребления.

Например, слово «дружень». Это раньше была «военная дружина», и «пионерская», и «добровольная народная» (которую, кажется, начинают возрождать), и «ледовая» (в хоккее). Дружина — это и артель, и жена, и подруга, и община. Было такое мужское имя — Дружчик Дружкович. Красиво.

Сейчас слово «дружина» употребляется значительно реже. Существовали, но исчезли из нашей речи такие слова, как «друзяка», «дружелюбивый», «дружий», «дружник», «друголюбивый», «другобица», «другиня», «дружененавидец» и множество других.

И все же корень активно живет. Вспомним: мы живем в России, а Россия входит в Содружество Независимых Государств. По сути дела, огромная Евразия от Камчатки до белорусских лесов и от Ледовитого океана до Памира объединена этим корнем.

Так что: «Ребята, давайте жить дружно».

Данное слово, как и родственные ему «дуть», «душа», «дышать», «дыхание» и др., индоевропейское.

Очень характерно полное расхождение в судьбах данного корня у славян (и ряда других индоевропейцев) и германцев.

У славян протоконцепт «духа» сомкнулся со сферой «человеческого», а у германцев — со сферой «звериного», «животного». В различных германских языках этот корень дает рефлекс в значениях «зверь», «утка», «олень» и т. д. и т. п., то есть то, что дышит (ср. «всякое дыхание да хвалит Господа»). Так же, как в латинском (animus — animal).

В русском зыке слово «дух» в силу своей непростой судьбы, полной то сакрализирующих, то десакрализирующих коллизий, очень многозначно, полиденотативно и еще более поликоннотативно.

В целом все обилие значений можно свести к четырем блокам: 1. то, что связано с внутренней жизнью человека (душой); 2. то, что связано со стихией воздуха и, соответственно, дыхания; 3. то, что связано с истинным, глубинным смыслом, сущностью («дух романтизма»); 4. то, что связано с высшими, «бесплотными» и «сверхъестественными» сущностями. Условно говоря: Душа — Воздух — Смысл — Бог. Четыре онтологических (бытийных) столпа. Главные «онтонемы» русской идеи.

Семантику «духа» в русском языке можно охарактеризовать как некий базовый русский. «Онтологический (Бытийный) Квадрат» (ср. пресловутый «Черный квадрат» Малевича). Человек Дышит (душой) и постигает Смысл Бога. Или: Бог через Дыхание (свое) дарует Человеку Смысл. Или: Дыхание Бога есть Смысл (существования) Человека. Каждый из элементов Квадрата, помимо своей сущности, трехипостасен. Душа человека есть и Дыхание (воздух), и Бог, и Человек. Дыхание (воздух) есть и Смысл, и Бог, и Человек. Бог есть и Дыхание, и Душа, и Смысл. Смысл есть и Бог, и Дыхание (жизнь), и Душа.

Интересно, что исконно библейское «В начале было Слово (Логос)» по-древнееврейски звучит как «в начале было Роах Элохим», то есть дуновение Бога. То есть Логос — это как бы «Боговоздух», которым впоследствии будет дышать человек, познавая смысл бытия.

Символично, что мы имеем шесть обоюдных (то есть 12) онтологических векторов. Причем многочисленные, можно сказать, бесконечные, словообразовательные, идиоматические и окказионально-авторские модели с данным концептом в русском языке развиваются строго по этим векторам.

Человек «устремляется к Богу», «душа просит воздуха» («душа никак не надышится»), «ангел по душе прошел босиком» (В. Шукшин; у него же «умная, то есть „осмысленная“ душа» и т. д. и т. д. Стилистика Н. Лескова, В. Хлебникова, А. Платонова и многих других писателей строится, в сущности, на вербальном «проявлении» данного «Онтологического Квадрата».

Смысловые десакрализирующие наслоения, вроде слова «духовность», ставшего в современном языке семантической пустышкой (абстрактный суффикс «ость» зачеркивает иконическую конкретность слова «духовный», ср. «духовное пение», «духовное подвижничество»), можно сравнить с поздними подмалевками на древней иконе.

С нашей точки зрения, первоочередная задача — вычленение подобных черноквадратных «подмалевок», то есть, по сути, реставрация русской Смысловой (Бытийной) Иконы.

Если попытаться кратко проследить эволюцию значения русского слова жалость (а также однокоренных жаль, жаловать, жалко, жалеть и др.) за последние полтысячелетия, то можно сказать так: это слово заметно потускнело, поблекло, даже — увяло.

Жалость сейчас — это сожаление, печаль, соболезнование, сострадание. Можно с жалостью на кого-нибудь смотреть, сделать что-нибудь из жалости. В этом корне есть даже нечто этикетное, официальное. Мне очень жаль, но… — это сухой отказ. Подать жалобу — значит действовать в судебном порядке. В слове жаловаться есть что-то, с одной стороны, «занудное» (нравится ли нам человек, который все время на что-либо жалуется?), с другой — нехорошее, нечистоплотное, потому что жаловаться — значит еще и наушничать, ябедничать, наговаривать. В словах жаловать, жалованный присутствует что-то «надменное», «неравноправное» (жаловать шубу с барского плеча, жалованная вотчина). Тот же «атавизм неравноправия» явно слышится в жалованье. Выходит, что если я получаю жалованье, то я его не заработал, а мне это жалованье снисходительно пожаловали. В слове пожаловать в значении прийти, приехать угадывается отчетливая ирония ( пожаловал — значит «явился, не запылился»). Если у кого-то жалкий вид, то он вызывает не только (и не столько) жалость , сколько неловкость, пренебрежение, презрение, брезгливость. Жалеть — это не только испытывать жалость, это еще и скупиться.