Владимир Елистратов - Неопавшие листья русского языка

«Государство» (первоначально — «господарство») выражает идею персонифицированного управления (Господь, Государь). Это слово как бы «вертикальное». «Держава» (от «держать», «поддерживать») есть выражение идеи подержания космического порядка (настраивания, наращивания, регулирования, упорядочивания). Государство — это в большей степени тотем и демиург. Держава — культурный герой. Государство — это «госвертикаль», скипетр, жезл, посох (греческое «скептрон»), ствол. Держава — это «держава», то, чем управляют, страна, земная горизонталь, почва, корни. Государство и Держава — это вертикальная и горизонтальная составляющие креста, небесное и земное, дух и тело.

Наверное, целесообразно было бы активно внедрять в речь политиков (и не только политиков) слово «держава» в, казалось бы, бытовых (преимущественно — пространственных) контекстах: «на севере державы», «совершил поездку по державе» и т. п. Нужно приучать людей к тому, что «держава» — это не «потерянный рай», не «ретроплач», не безвозвратно ушедшее прошлое, а нормальная «данность», факт. Поразительно, но в одном из статистических опросов только примерно 45% школьников знали, что по территории Россия — самая большая страна в мире. Называли Китай, США и даже Индию и Австралию. И около половины считало, что СССР был в 2–3 и даже в 4 раза больше, чем РФ.

Аналогично, на наш взгляд, необходимо поступать и с однокоренными словами («державное развитие», «наш державный туризм» и т. п.).

Полезно было бы и создавать отчасти игровые неологизмы («российско-державные интересы», «грамотно державить», «Медведев отдержавился», «раздержавить американцев», «державка Меркель», «эстонская державка», «Чубайс-нанодержец»).

Что такое «добро»?

На этот вопрос совсем нелегко ответить. Конечно, можно (и нужно) открыть толковый словарь и посмотреть, что же там написано.

Там написано много всего интересного. Интересно, например, то, что «добро» — это и существительное, и частица, и союз.

Как существительное это слово объединяет и общее, и абстрактное, «идеальное» значение (нечто положительное, хорошее, полезное) и конкретное, «материальное» (вещи, имущество). К тому же есть и третье, ироничное («мне этого добра и даром не нужно»).

В качестве служебных частей речи это слово выражает согласие («добро! договорились») или допущение («пусть, пускай бы»: «добро бы сам работал, а то…»).

Что же такое «добро» — антоним зла, материальный достаток, согласие, возможность?.. Уж слишком широкий «разнос смыслов». И все же: должна же быть какая-то глубинная связь между «добросердечностью» и «согласен», между «недвижимостью» и «пускай».

И снова ответить на этот вопрос нам поможет этимология, то, что можно назвать генетическим смысловым кодом слова.

В древности, в праиндоевропейском языке, насколько возможно его реконструировать, корень «добр» (он звучал примерно как «дхабх») имел приблизительно такое значение: подходить, соответствовать, быть годным, адекватным, ладиться, согласовываться, если угодно, находиться в гармонии. То есть «добрый» — это тот, который словно бы «в ладу» с миром, тот, кто говорит миру «да!», и мир отвечает ему тем же приветствием, той же частицей.

Максимально обобщая, можно сказать, что «добро» — это взаимное «да!» (= «добро!», «ладно!», «пусть»). Добро — это мир, гармония, космос (в отличие от Хаоса-зла).

Ясно, что в дальнейшем корень приобрел в разных языках, в том числе и в русском, множество самых положительных смыслов. Это: красота, здоровье, качественность, изобилие, доброта, полезность, дружественность, знатность, изящество, ловкость, умение.

Может показаться странным, но, например, это слово родственно слову «фабрика», которое происходит от латинского корня и означает «ремесленник», «мастер». Отсюда — мастерство, изделие, изготовленное мастером. А, к примеру, у армян, которые высоко ценят кузнечное дело, «дарбин» (ср. русское «добрый») — значит кузнец.

«Добро» в ряде языков (например, украинское «доба») — это срок, пора, соответствующий отрезок времени. Скажем, время, подходящее для сева или сбора урожая. Кстати, с русским «добро» и украинским «доба» связано слово «удобный», то есть, опять же, соответствующий, подходящий, ладный, гармонирующий кому-либо или чему-либо.

«Кузнец» и «ладно», «фабрика» и «гармония», «срок» и «красота», «имущество» и «здоровье» — все эти и многие другие «добрые» смыслы объединены одним корнем, который, как некий опять же добрый дух, сохраняет в мире покой и равновесие, противостоя злу, разрушению, обману, хаосу. Он сеет и в языке, и в реальности добросердечие, добросовестность, добрососедство, доброжелательство, добродушие и добродетельность. И добрые люди по доброй воле желают друг другу доброго дня и доброго здоровья. И дают добро добрым молодцам, которые отправляются в добрый путь вершить добрые дела.

Так что добро пожаловать в реальный мир русского языка. И — в добрый час !

Это, казалось бы, короткое и ясное слово вызывает у исследователей языка серьезные затруднения.

Вообще «долг» («задолженность», «должный», «должник», «долговой», «долженствование» и т. п.) — один из, как сейчас говорят, «знаковых» смыслов в России и в целом в современном мире.

Дело в том, что «долг» — это и «обязанность», и «задолженность».

В некоторых словарях это слово представлено как одно — многозначное, например, в словаре под ред. Д. Ушакова. В других (к примеру, у С. Ожегова) — как два разных слова, то есть как омонимы.

Различение омонимии и многозначности — это далеко не только сугубо языковедческая проблема. Это проблема глубинная, мировоззренческая. Если мы имеем дело с одним многозначным словом, то его значения связаны друг с другом. Если же перед нами омонимы — связи между их смыслами нет: они словно бы «развелись», навсегда «расстались». Раньше они были «семьей смыслов», а теперь стали «разведенными словами» (или связей между ними вообще никогда не было).

Ясно, что в русском языке «долг-задолженность» и «долг-обязанность» — это один корень, а не случайное совпадение, как «коса» и «коса» или «Том» (и Джерри) и «том» (энциклопедии). В других языках это совсем разные корни, даже никакие не омонимы (скажем, в английском: «debt» и «duty»).

Действительно: есть ли какая-нибудь связь между «влезть в долги» и «гражданский долг», между «жить в долг» и «отдать последний долг» (почтить память умершего), между «платить по долгам» и «по долгу службы»?

Вроде бы «долг-задолженность» — это что-то «материальное», чаще всего — деньги, а «долг-обязанность» — что-то «идеальное», «высокое». Но тогда что такое «быть в долгу перед кем-нибудь» и «не остаться в долгу у кого-нибудь»? Это про что — «про деньги» или про мораль и нравственность?