Илья Шкловский - Практический синтаксис японского языка. Сложное предложение

Это сложное предложение взято из книги известного телеведущего центрального телевидения Японии и наглядно иллюстрирует особенности разговорной речи, оформленной в довольно развернутую грамматическую конструкцию. Компоненты данного сложного предложения сформированы в последовательную цепочку причинно-следственных связей, в которой одних только показателей причинности kara в этом предложении имеется три. Поскольку рассказ во всей книге телеведущего и, естественно, и в этом предложении ведется от первого лица, то этому факту следует уделить должное внимание при переводе, который целесообразно проводить с самого начала предложения в хронологической последовательности расположения логических компонентов сложного предложения. Первым таким компонентом-предложением является Ma, kocchi, Tōkyō ga nagai kara . При внешней простоте этого предложения его перевод может столкнуться с трудностями. Если для междометия Ma достаточно легко подобрать русский эквивалент, например, "я должен сказать, вообще говоря и т.п.", то оставшаяся часть оригинала вызывает некоторое недоразумение, которое можно разрешить с учетом следующего. Во-первых, принимая во внимание, что речь идет от первого лица, и учитывая контекст, можно однозначно установить, что kocchi = kochira = boku . Во-вторых, зная существование т.н. ложных пар "подлежащее-сказуемое", о которых речь шла в начальной части этой книги, а также в первой книге, а также с учетом контекста, в частности того, что автор родом из Осаки, выясняем, что Tōkyō ga nagai представляет собой ложную пару. При этом оформление Tōkyō с помощью форманта ga сделано с целью обратить внимание читателя. Примерный русский эквивалент этого предложения такой: "Вообще-то надо сказать, что я в Токио давно".

Следующей структурой, подлежащей переводу, является композиция, непосредственно следующая после той, которая только что была переведена. Это hyōjungo ni narete'ru tte iu no wa arimasu . С учетом сказанного выше не представляет трудностей установить, что здесь речь идет о том, что (автор) уже привык к нормативному (стандартному) языку (на котором говорят в Токио в отличие от Осаки). Также не представляет проблемы факт причинной связи двух вышеприведенных предложений.

Далее целесообразно рассмотреть сложноподчиненное предложение onna no ko mita toki, sono kuchi kara deru kotoba wa hyōjungo ya tte atama n naka de kanzen ni omotte shimatte'ru Здесь придаточное предложение onna no ko mita toki имеет две небольшие особенности: во-первых, опущено подлежащее boku (я), очевидное из контекста, и опущен падежный формант прямого дополнения " o ", что типично для разговорной речи. В итоге, перевод прост: "Когда я смотрю на девушку (при разговоре с ней)". В главном предложении sono kuchi kara deru kotoba wa hyōjungo ya tte atama n naka de kanzen ni omotte shimatte'ru следует выделить субъективную часть atama n naka de kanzen ni omotte shimatte'ru ((я) совершенно уверен в своем сознании (голове, мыслях…) и информативную sono kuchi kara deru kotoba wa hyōjungo ya (слова, слетающие с моих уст - это нормативный язык). В субъективной части есть две особенности разговорной речи: no -> n и shimatte iru -> shimatte'ru . В информативной части следует отметить использование связки ya (= da = desu = de aru) , характерной для кансайского диалекта.

Наконец, заключительная часть данного сложного предложения patto Ōsakaben dete kuru to, uwatte omou no wa aru kedo ne с учетом контекста и приведенного выше перевода принимает следующий вид в русском переводе: "Поэтому если вдруг совершенно случайно (я) начинаю говорить (с девушкой) на осакском диалекте, то искренне удивляюсь этому".

Ni mo kakawarazu tēpu no kyoku ga futari no kokoro o toraeta no wa, sore ga A no imōto kara no, ani e no purezento de ari, A ni totte yuiitsu no kokyō ni tsunagaru ongaku de ari, sakkyokuka B ga donna jinsei o okutta no ka o, A ga kaitsumande hanashite kureta, sore ya kore ya no haikei no sei mo atta darō ga, iya, kono kyoku ni kakawaru subete no jōhō ga ataerarezu, machi no zawameki hitotsu nai yoru, futo doko kara ka nagarete kita to shite mo, yahari futari wa kokoro o ugokasareta hazu de aru. 'И тем не менее мелодия пленки увлекла сердца обоих (слушателей); причина, по которой это произошло, наверно, (была обусловлена рядом обстоятельств), в том числе и тем, что эта (мелодия) являла собой подарок от младшей сестры A старшему брату, а для A это была музыка, которая связывала ее с единственным для нее родным местом на этой земле, и размышляя об этом в разговоре, A подумала: "Какую же жизнь должен был прожить композитор B (чтобы написать такую мелодию)!"; однако, увы, не вся информация, связанная с этой мелодией, была им известна и хотя в ночь, когда на улице не было слышно ни одного шороха, (эта) (мелодия) вдруг возникла, неизвестно откуда, тем не менее сердца обоих (ее слушателей) должны были быть тронутыми и взволнованными ею.'

Для грамматического анализа представлен фрагмент из романа с продолжением, серийно публикуемого в центральной японской газете. Даже беглый взгляд на это сложное предложение позволяет выделить в нем два ключевых момента, важных с точки зрения анализа и перевода. Во-первых, его можно разделить на две части, граница которых проходит через darō ga , и каждую из них рассматривать достаточно автономно. Во-вторых, в первой части следует обратить внимание на главное подлежащее no wa , которое представляет собой стержень, вокруг которого сформирована практически вся первая часть сложного предложения. Вторая часть фактически состоит из трех последовательно соединенных грамматических конструкций.

В первой части мы выделили no wa в качестве ключевого элемента, и поэтому анализ начнем с него. Для удобства анализа построим схему первой части в виде:

1• Kyoku-ga…2• toraeta 3• no wa, 4• sore ga …5• de ari…6• de ari… 7• B-ga… 8• okutta, …9• A-ga…hanashite 10• kureta, …11• sei-mo atta darō… (= … sei tame dattarō)

1• -> 2•; 4• -> 5•; 4• -> 6•; 7• -> 8•; 9• -> 10•

3• -> 11•

Принципиально данная схема относится к классу инверсных схем, в которой сначала описывается следствие, а затем его причина, что используется для эмоционального воздействия на читателя. Если заключительную часть этой схемы …sei mo atta darō (также видимо, была причина) заменить на практически эквивалентную ей конструкцию … sei tame dattarō , то получим классическую инверсную схему. Однако если формально строго подходить к анализу реальной схемы, то в этом случае no wa оформляет собой тему, содержательная часть которой выполнена в виде предложения с подлежащим kyoku ga и сказуемым toraeta . Перевод этой грамматической конструкции можно представить в следующей редакции: "Мелодия, (записанная) на пленке, увлекла сердца обоих (слушателей)". В связи с этим заключающая первую часть конструкция sei mo atta darō в такой ситуации становится в определенной мере главным подлежащим, разъясняющим причину того, что описано в теме ("видимо, были и такие причины как…"). К подлежащему sei mo в качестве определения служит служебная конструкция, содержащая, по меньшей мере три предложения, главные члены которых наглядно видны на схеме. Первое из этих предложений имеет одно подлежащее sore ga и два сказуемых de ari и перевод его не представляет трудностей: "эта (мелодия) представляла собой подарок от младшей сестры A старшему брату, это была музыка, которая связывала A с ее единственным родным местом на земле". Третье (хронологически) предложение A ga kaitsumande hanashite kureta - "подводя итоги разговора, А (подумала)…" вводит второе предложение в качестве чужой речи: … B ga donna jinsei o okutta no ka . Это вопросительное предложение также легко перевести: "Какую же жизнь прожил композитор B?".