Илья Шкловский - Практический синтаксис японского языка. Сложное предложение

Если же первая часть была построена по классической инверсной схеме, указанной выше, то перевод первой части вписывался бы в такую конструкцию: "то, что мелодия пленки увлекла сердца обоих слушателей, так это потому, что…".

Теперь рассмотрим вторую часть данного сложного предложения, расположенную после darō ga . Как уже отмечалось выше, вторую часть формируют три последовательно расположенные конструкции, которые целесообразно переводить в последовательности их расположения в тексте. Первая из них - iya, kono kyoku ni kakawaru subete no jōhō ga ataerarezu . С учетом предшествующего этому предложению служебного слова ga одна из версий перевода может быть представлена следующим образом: "однако, увы, вся информация, имеющая отношение к этой мелодии, не была известна (слушателям)". Вторая конструкция machi no zawameki hitotsu nai yoru, futo doko kara ka nagarete kita to shite mo имеет две особенности. Во-первых, к обстоятельству образа действия yoru (ночью) имеется определение в виде небольшого предложения machi no zawameki hitotsu nai (нет ни одного шороха на улице); и во-вторых, в предложении futo doko kara ka nagarete kita to shite mo подлежащее "мелодия" опущено, поскольку оно очевидно из контекста; к тому же, для большей выразительности слово dokoka = 'откуда-то' разбито на две части и ka от этого слова перенесено после kara . В итоге, вторая конструкция в переводе может принять, например, такую форму: "И хотя в ночь, когда на улице не было слышно ни единого шороха, (эта мелодия) вдруг совершенно неожиданно откуда-то приплыла". Заключительная третья конструкция yahari futari wa kokoro o ugokasareta hazu de aru уже не представляет трудностей при переводе, хотя один нюанс здесь необходимо учесть. Он заключается в использовании страдательного залога ugokasareta (быть тронутым) при прямом дополнении kokoro o , подлежащем futari wa и опущенном "деятеле" (мелодия). В итоге имеем: "и все-таки оба (слушателя) должны были быть тронутыми (взволнованными) (этой мелодией)".

Watashi wa, segare ga shinda toki ni, Omaru Haiyāmu no "Rubaiyāto" to iu shishū kara "Izu chi yori, mata naze to, shira de konoyo ni umare kite, arano o sugiru kaze no goto, yukue mo shira ni saru waga ka" to iu shi o, segare no yome ni kaite watashita no desu. Sorekara mata, kono hon o yonde ite, izen ni butai de enjita "Shirano Do Berujurakku" no serifu o omoidashimashite ne. "Ki no eda kara tsuchi no ue made no mijikai tabi o, kaku mo hin yoku tai yoku chitte iku. Makki no utsukushisa" - natsu wa hitobito ni hikage o atae, aki wa utsukushiku kōyō shite, aru hi, kaze ga fuite jibun no tai ga tonde iku. Sore ga jinsei de ari, shi de aru, to. 'Когда умер мой сын, я передал его жене следующие стихи из антологии Омара Хайяма "Рубайят": "Я пришел в этот мир, не зная, из какой земли и зачем, а сейчас подобно ветру мчусь через степи, покидая его, и не зная куда". Потом, вновь перечитывая эту книгу ("Happa nо Fureddi" ("Лиственный Фредди") американского философа Лео Баскария), я вспомнил такие строки из (романтической комедии в стихах Эдмона Ростана) "Сирано де Бержерак", которую я недавно видел: "Короткое путешествие от веток дерева и до земли совершают падающие (листья) - такие изящные и грациозные. Красота заката"; действительно, лето дарит людям тень, осень - красивый багрянец желтых листьев; в один прекрасный день подует ветер и я тоже (подобно листьям) полечу. Такова человеческая жизнь, такова смерть.'

В рубрике Taidan (Диалоги лицом к лицу) одной из самых популярных газет Японии два весьма известных японских представителя мира искусств и науки (два мужчины довольно преклонного возраста) ведут разговор о вышедшей в Японии книге американского философа Лео Баскария (Leo Buscaglia) "Лиственный Фредди" (" Happa no Fureddi "). Основное направление диалога касается вечных проблем философии - о жизни и смерти, жизни после смерти и вечных вопросов: "Кто мы?", "Зачем мы здесь?" и т.п. Для аналитического рассмотрения предлагается фрагмент из этого диалога. В синтаксическом аспекте это две грамматических конструкции, выражающие точку зрения одного из участников, в содержательном плане - это весьма интересные философские мысли.

Первое предложение Watashi wa, segare ga shinda toki ni, Omaru Haiyamu no "Rubaiyato " to iu shishū kara "Izu chi yori, mata naze to, shira de konoyo ni umare kite, arano o sugiru kaze no goto, yukue mo shira ni saru ware ka" to iu shi o, segare no yome ni kaite watashita no desu c точки зрения структуры сформировано в виде классической "матрешки". В ней подлежащее Watashi wa и сказуемое kaite watashita no desu образуют внешнюю цепочку, которая имеет предпочтение в процедуре перевода. Внутри этой цепочки имеется элементарное предложение segare ga shinda toki ni (когда умер мой сын), которое никаких проблем не вызывает точно так же, как и не представляет никакого интереса с точки зрения синтаксиса или философии. Вызывают интерес строчки из антологии стихотворений "The Rubaiyat" выдающегося поэта и ученого Omar Khayyam (Омара Хайяма), одного из самых известных и читаемых поэтов в мире, несмотря на то, что он жил 900 лет назад. Эти стихи здесь написаны на старояпонском языке ( izu = какой, shira = не знаю) и само предложение заканчивается подлежащим ware (я) и вопросительной частицей ka , что имеет своей целью акцентировать внимание читателя именно на последнем слове. Всё то, что предшествует ware , служит определением к нему. Можно также считать, что в данном случае имеет место инверсия: подлежащее ware в нормальной структуре занимает первое место в самом начале предложения. Подстрочный перевод японской версии Омара Хайяма имеет вид: "Из какой земли и зачем, не знаю, я родился в этом мире, и подобно ветру, который мчится через степи, я ухожу из него, не зная куда". У нас есть возможность предложить вниманию читателя русский вариант этих строк в художественном переводе О.Румера:

Я, как вода, в сей мир

Притек, не зная

Ни для чего,

Ни из какого края;

И из него

Как ветер через степь,

Теперь несусь -

Куда, не понимая.

Теперь рассмотрим вторую конструкцию из приведенного фрагмента Sore kara mata, kopo hon o yonde ite, izen ni butai de enjita "Shirano Do Berujurakku" no serifu o omoidashimashite ne. "Ki no eda kara tsuchi no ue made no mijikai tabi o, kaku mo hin yoku tai yoku chitte iku. Makki no utsukushisa" - natsu wa hitobito ni hikage o atae, aki wa utsukushiku kōyō shite, aru hi, kaze ga fuite jibun no tai ga tonde iku. Sore ga jinsei de ari, shi de aru, to . Перевод первого предложения здесь не представляет проблемы: "Вновь перечитывая эту книгу (" Happa no Fureddi "), я вспоминаю строки из спектакля "Сирано де Бержерак", на котором я присутствовал. Непосредственно строчки из этой комедии в стихах здесь в японской версии характеризуются пропуском глагола к прямому дополнению tabi o и главного слова, о котором идет речь, - листья. Возможно, что фрагмент с падающими листьями, которые ассоциируются с окончанием человеческой жизни, в японском варианте представлен не полностью. В связи с этим, мы решили, что имеет смысл представить здесь также французский оригинал и русский вариант перевода с французского оригинала.

Французский оригинал:

Cyrano: Les feuilles!

Roxane; levant la tete, et regardant au loin, dans les allees: