Киэда М. - Грамматика японского языка

2. Для обозначения количества и порядка:

Ichi, san, go wa kisu ni shite, ni, yon, roku wa gūsu nari (п.я.) 'Один, три, пять относятся к нечетным числам, два, четыре, шесть - к четным'.

Shichi ni hachi o kuwaureba jūgo to nari (п.я.) 'Если к семи прибавить восемь, то получится пятнадцать'.

Watakushi wa oya futari ni nagai kurō o kakete kita 'Я обоим родителям доставил много забот'.

Sono mitsume o kau koto ni shimasu 'Куплю вот этот третий'.

Во всех вышеперечисленных примерах числительные употребляются так же, как существительные, т.е. они выступают в роли подлежащего, слова-объекта [1] (или наречного определения), или сказуемого, или дополнения.

3. В функции адъективного определения:

Karasaki no hitotsumatsu yo no ame ni na o etari (п.я.) 'Сосна-одиночка на Карасаки получила славу из-за ночных дождей'.

Inishie no nana no sakashiki hitodomo mo horiseshi mono wa sake ni arurashi ("Man'yōshū", 340) 'То, чего жаждали даже семь древних мудрецов, - это было вино'.

Mitsumekozo 'чертёнок'.

Yotsumegiri 'четырехгранное сверло'.

Sono sanbanme no shina o misete kudasai 'Покажите мне вот эту третью штуку'.

Как видно из всех примеров, способность выступать в роли адъективного определения, принимая падежное служебное слово (или не принимая его), свойственна всем taigen , так что по этому признаку установить различие между существительным и числительным нельзя.

4. В роли наречного определения:

Ware ni kyōdai wa futari ari (п.я.) 'У меня есть два брата'.

Tabihodo o mikka zōka shitari (п.я.) 'Срок путешествия увеличили на три дня'.

Kane o jūen funshitsu shita 'Потерял десять иен денег'.

Shomotsu wa gosatsu nokotte iru 'Книг осталось пять'.

Здесь futari 'двое', mikka 'три дня', jūen 'десять иен', gosatsu 'пять штук' выступают в роли наречного определения, определяя следующий за ними yōgen . Поскольку во всех вышеперечисленных предложениях числительные futari, mikka, jūen, gosatsu обязательно следуют после служебных слов wa или o , опасности смешать их с другими членами предложения не существует. Трудно определить, являются ли или не являются числительные наречным определением в таких случаях, когда после них нет никакого вспомогательного слова, например:

Ume no ki ippon ari (п.я.) 'Есть одно дерево сливы'.

Kaijō ni fune goseki ukaberi (п.я.) 'В море плавают пять лодок'.

Здесь трудно определить, чем являются ippon 'одно' или goseki 'пять' по отношению к ari 'есть' и ukaberi 'плавает', - подлежащим или наречным определением. Это выявляется только в разговорной речи (поскольку в разговорном языке вспомогательное слово после подлежащего опускается крайне редко).

А. Ume no ki ga ippon aru 'Есть одно дерево сливы'.

Б. Ume no ki ippon ga aru (то же).

А. Kaijō ni fune ga goseki ukande iru 'На море плавает пять лодок'.

Б. Kaijō ni fune goseki ga ukande iru (то же).

А - естественный способ выражения, Б - неестественный; другими словами, ippon, goseki следует рассматривать не как подлежащее, а как наречное определение. То же можно сказать и о следующих примерах:

Zō wa karada dainari (п.я.) 'У слона тело велико'.

Kyōdai wa sannin ari (п.я.) 'Братьев есть трое'.

В этих предложениях слова karada 'тело', sannin 'трое' обычно принимают за подлежащее по отношению к словам: dainari 'велико' и ari 'есть'. В стиле разговорного языка это звучит так:

Zō wa karada ga okii 'У слона тело большое'.

Kyōdai wa sannin aru ( kyōdai wa sannin ga aru - не говорят) 'Братьев есть трое'.

Совершенно очевидно, что в первом случае слово karada по отношению к сказуемому okii выполняет роль подлежащего, во втором же случае sannin по отношению к сказуемому aru выступает как наречное определение.

Д-р Yamada рассматривает как различные случаи такие предложения, как:

Kyōdai gonin minna zenryō nari (п.я.) 'Все пять братьев - хорошие люди'.

Uriie goken arite kore o kawamu to suru hito gonin ari (п.я.) 'Всего в продаже пять домов, и желающих их купить пять человек'.

Ume no ki ippon ari (п.я.) 'Сливовых деревьев есть одно' <2>.

Однако я считаю, что gonin, goken нужно рассматривать как наречные определения. Следовательно, мы не можем согласиться с мнением этого ученого, рассматривающего goken, gonin в вышеприведенных предложениях подобно sanbiki 'три', gowa 'пять' в предложении

Kitsune sanbiki to kiji gowa to o etari (п.я.) 'Я подстрелил трех лисиц и пять фазанов'

и утверждающего что "числительное и существительное образуют одну группу и по отношению к другим словам выступают как одно слово". Поскольку слова sanbiki и gowa имеют после себя служебное слово o , они, без сомнения, представляют собой так называемое слово-объект. Следовательно, они параллельны словам kitsune 'лисицы', kiji 'фазаны', являющимся словом-объектом, и образуют так называемое соположение слов-объектов.

Этот способ употребления числительных как наречных определений присущ всем числительным без исключения и составляет их функциональную особенность, которая и отличает числительные от существительных. Правда, существительные в отдельных случаях могут употребляться в этой же функции. И безусловно, нередки случаи, когда существительные, имея после себя служебное слово, употребляются как наречные определения, например:

Yo wa myōnichi kimi o hōmon sen (п.я.) 'Я завтра к тебе не зайду'.

Saiwai myōnichi wa nichiyōbi ari (п.я.) 'К счастью, завтра воскресенье'.

Mukashi otoko arikeri (Ise monogatari) 'Был в древности мужчина'.

В этих предложениях myōnichi, saiwai, mukashi по происхождению представляют собой существительные. В вышеприведенных примерах они все употреблены как наречные определения. Однако употребление существительных как наречных определений присуще далеко не всем существительным; оно ограничивается лишь существительными, обозначающими временные понятия, и некоторыми другими особыми словами. Следовательно, такое употребление должно рассматриваться не как одна из функций существительных, а как переход их в другую часть речи. Так, слова myōnichi, saiwai, mukashi и т.п. в рассмотренных нами предложениях представляют собой скорее не существительные, а наречия. Поскольку в разряде существительных лишь некоторые из них выступают как наречные определения, это явление нельзя рассматривать как наречное употребление существительных, а следует считать переходом в наречие. В противоположность этому, числительные именно в силу того, что они являются числительными, могут выступать как наречные определения. Это касается любых числительных, но особенно количественных, поэтому такое явление следует рассматривать не как переход числительного в наречие, а как наречное употребление числительных. (Подобно этому и наречная форма прилагательных не представляет еще собой наречия.) Такое наречное употребление числительных составляет их особенность и позволяет отделить их от существительных и рассматривать как особую часть речи.

Если глубже вдуматься в то обстоятельство, что числительные могут выполнять функцию наречного определения, возникает мысль: не является ли главной особенностью японских числительных их исконная атрибутивность? Считать отдельные предметы - значит перечислять их по порядку и с помощью последнего числа называть общее количество предметов. А порядок не есть внутреннее свойство самих предметов, это скорее определенное состояние, в котором находятся предметы. Словами, обозначающими состояние, являются предикативное прилагательное и наречие. Ввиду того, что состояние мыслилось в тесной связи с самими предметами, эти слова стали считать существительными и стали употреблять их как существительные. Но сущность этих слов скорее, пожалуй, не именного, а атрибутивного порядка. Если признать, что сущность их атрибутивного порядка, то можно согласиться и с тем, что все они имеют наречно-определительное употребление.