Киэда М. - Грамматика японского языка

[11]

Прямой связью называется условная, условно-временная, чисто временная и причинная связь предложений, а обратной связью - связь условно-уступительная и уступительно-противительная.

[12]

Тождество заключительной и приименной форм, точнее сказать наличие одной формы вместо двух, возникло за счет того, что функции заключительной формы перешли к приименной, а не наоборот: приименная форма стала употребляться и как форма заключительного сказуемого в любом предложении (а не только при наличии некоторых частиц) и как словарная форма. Это явление как исключение наблюдается еще в период Хэйан, на протяжении последующих веков оно встречалось все чащей к XVII в. распространилось весьма широко (см. ниже прим. 24). К этому же времени произошло и другое изменение, состоящее в том, что глаголы обоих двухступенчатых спряжений стали спрягаться по типу одноступенчатых. Таким образом, в современном языке эта одна форма, замещающая прежние две, у всех глаголов, кроме тех, которые принадлежат к четырехступенчатому спряжению (где заключительная и приименная форма были всегда одинаковы), соответствует прежней приименной не полностью: otsuru превратилось в ochiru, ukuru - в ukeru ; у неправильных глаголов ari, ku, su эта форма имеет вид aru, kuru, suru . Однако до сих пор в грамматике современного языка традиционно эту одну форму подразделяют на две, что делает и автор. (Ср. комментарии, т. I, гл. V, прим. 5.)

[13]

Принципиальная разница состоит в том, что в письменном языке по смешанному агглютинативно-флективному типу спрягалось множество глаголов - все глаголы верхнего и нижнего двухступенчатых спряжений и два неправильных, а в разговорном сам тип двухступенчатого спряжения исчез и все относившиеся к нему глаголы стали спрягаться по одноступенчатым спряжениям (так что тип нижнего одноступенчатого спряжения, к которому в письменном языке относится один глагол keru , в разговорном представлен широко). Таким образом, смешанное спряжение является исключением, поскольку к нему относятся только два глагола - suru и kuru ; все остальные глаголы спрягаются либо чисто флективно (четырехступенчатое спряжение), либо чисто агглютинативно (оба одноступенчатых).

[14]

В самом алфавите слоги с звонким согласным составляют отдельную таблицу (см. выше, прим. 4), но при алфавитном расположении (например, в словарях) слог с озвонченным согласным всегда ставится за слогом с соответствующим глухим; так автор поступает и здесь.

[15]

s озвончается после n , а n появляется здесь при изменении karu или karumi в karon и т.п.

[16]

Здесь ari сливается с предикативным прилагательным nashi 'нет, не имеется' в форме naku , с выпадением u . Таким путем предикативное прилагательное nashi превращается в спрягаемый глагол nakari .

[17]

В этом и предыдущем примерах глаголы стоят в 5-й (просубстантивной) форме спряжения и сочетаются со связкой.

[18]

Буквы столбца ha в начале всякого слова читаются ha, hi, fu, he, ho ; находясь в чисто японских словах не в начале слова, как в данном случае, они произносятся wa, i, u, e, o . Таким образом, глаголы с последним слогом, который писался fu , в произношении имеют формы omowa, omoi, omou, omoe, omoo . Старая орфография отражала связь этих форм по столбцу gojūon , иначе говоря общность их корня, но новая, в соответствии с которой в этих случаях пишутся буквы wa, i, u, e, o , этого уже не отражает.

[19]

Это хороший пример того, как орфография закрепляет в сознании происхождение формы, которая в произношении реально уже не существует (ср. в русском языке происхождение слов, произносящихся "брацца", "брицца", которое закреплено орфографией в форме "браться", "бриться"). В этом смысле "Японская лингвистическая энциклопедия", 1955 (стр. 167), указывает: "По нынешней орфографии ее (эту форму) пишут ( kakou -> kakō ), поэтому родилась новая форма спряжения - kako ". Не удивительно, что эту "седьмую форму", несмотря на то, что она прекрасно укладывается в столбец gojūon yoma - yomi - yomu - yome - yomo , по-прежнему признают только отдельные авторы (см., например, Yuzawa , I, 1953, стр. 51-52), где она включена в парадигмы спряжения; напротив, Tokieda в "Японской грамматике" (изд. 1950 г.) как отдельную форму ее не дает; см. Tokieda , III, стр. 113.

[20]

Термин " mokutekigo " (букв. "слово-цель"), как и почти равнозначный ему " kyakugo " (первый как правило, а второй часто), вполне соответствует нашему термину "прямое дополнение". Однако у некоторых авторов " kyakugo " употребляется в значении дополнения вообще; наряду с этим существует еще термин " hogo ", часто соответствующий понятию "косвенное дополнение", но иногда тоже означающий дополнение вообще. Встречаются и другие варианты толкования этих терминов. (Подробно см. т. II, гл. VIII.) Причем в японской грамматике нет понятий "прямого" и "косвенного" дополнений. Для того чтобы перевод не вступал в противоречие с разным толкованием этих терминов, " kyakugo " переведено "слово-объект", к чему дает основание аптонимичное значение корней: shu - kyaku "субъект… - объект", а " hogo ", что буквально значит "дополняющее слово", переведено "дополнение". Следует, кроме того, иметь в виду, что сам автор не признает ни " kyakugo ", ни " hogo ", т.е. категории дополнения вообще, а включает их в категорию наречного определения (иначе говоря, обстоятельства). Поэтому, упоминая, в порядке уступки распространенному словоупотреблению, об этих членах, он часто добавляет "так называемые".

[21]

Это рассуждение исходит всецело из семантики. Морфологически формы пассива shinaru и nakaru неоспоримо образованы от shinu и naku . А формы пассива от shinasu и nakasu - shinasaru и nakasaru .

[22]

Дело в том, что эти примеры исключительно искусственны, т.е. обращения такого рода не свойственны японскому языку. Так, если сказать:

Chichi wa ko kara o-mocha o totta 'Отец забрал у ребенка игрушку',

то естественной структурой предложения при пассивной форме глагола toru будет

Ko wa chichi ni o-mocha o torareta 'У ребенка отец отобрал игрушку',

где подлежащим является ko wa 'ребенок', а o-mocha 'игрушка' - по-прежнему прямое дополнение, "слово-объект" (Ср. комментарии, т. I, гл. XI, прим. 6).

[23]

wakaru 'быть понятным', tsuku 'быть присоединенным' - непереходные глаголы. Значение падежного служебного слова o (по терминологии автора) в связи с характером глагольного управления освещается в статье Е.М. Колпакчи, Винительный падеж в современном японском языке, сб. "Ученые записки Ин-та востоковедения", IV, 1952, см. стр. 213-223.

[24]

В вышеприведенной таблице глаголы даны в приименной форме, но в значении словарной (т.е. заключительной) формы, что в это время (XVIII в.) было явлением обычным.