Лоран Мизери - Кожа. Как у тебя дела?

Фабрис – 18-летний юноша, болеющий псориазом с 15 лет. Он плохо спит, почти не гуляет, часто вспыльчив; его терзают мрачные, иногда суицидальные мысли. Это симптомы депрессии. Он связывает это с псориазом и отказывается от антидепрессивной терапии: вылечите его псориаз, и все наладится. Ввиду значительного ухудшения качества жизни ему выписываются препараты от псориаза. Через месяц псориазные бляшки почти полностью исчезают, но юноше не становится лучше, он не ходит на занятия, часто рыдает.

Он пытается покончить с собой, выпив сильнодействующее лекарство. Его госпитализируют, к нему приходит психиатр. Для Фабриса это замечательная встреча: первый раз в жизни он смог кому-то довериться. Он понял, что прятался за псориазом, но вообще-то он его устраивал, потому что был прекрасным предлогом, чтобы никуда не выходить из дома. Сексуальных отношений у него никогда не было. Его настоящая проблема была в неуверенности в себе (как у многих подростков) и в открытом конфликте с родителями, которые не желали терпеть его гомосексуальность. Впрочем, он не заметил связи между самыми острыми периодами конфликта с родителями и псориазом.

История Фабриса наглядно демонстрирует возможное отсутствие связи между депрессией или стрессом и кожной болезнью. Псориаз не был вызван жестоким семейным потрясением, а депрессия не имела отношения к псориазу. Возможно, сваливать все свои несчастья на соматику и удобно, но даже кожное заболевание и тяжелая личная драма часто сопровождаются другими заболеваниями.

А вот продолжение истории Фабриса. После драматического эпизода с самоубийством он начал лечиться от депрессии, посещать психотерапевта, стал увереннее в себе и заявил родителям, что будет жить, как ему хочется. Родители отнеслись к этому с большим пониманием. Фабрис нашел спутника, они начали встречаться и через год вместе сняли квартиру. Я по-прежнему лечу его от псориаза, который то обостряется, то ослабевает, но все так же не связан с радостями или невзгодами Фабриса. Через полгода он смог обходиться без антидепрессивной терапии.

Этот пример показывает, что, с одной стороны, можно иметь проблемы и быть склонным к тревоге или депрессии, с другой – соматические заболевания (кожи или других органов) при отсутствии выраженной взаимосвязи между проблемами и заболеваниями. Более того, так чаще всего и бывает, и об этом следует помнить.

Зато нет почти никаких сомнений в том, что на кожные заболевания влияет психика. Бывает, что психические факторы обостряют или обнаруживают заболевание кожи, будучи причиной кожных расстройств. В таком случае нужно принимать это во внимание.

В том, что не выраженные вербально эмоции могут отразиться на состоянии кожи, сомневаться больше не приходится. Принимать это во внимание – большой шаг к выздоровлению. Иногда это просто, иногда сложно, а иногда, к сожалению, невозможно.

В случае эритрофобии легко осознать боязнь покраснеть, потому что это проблема, приводящая людей с жалобами на консультацию к специалистам. Возможно, бывает труднее осознать и, главное, принять факт, что иногда покраснения не происходит, когда кажется, что оно есть из-за ощущения тепла или потому что в голове сидит мысль, что это та сама ситуация, когда можно было бы и покраснеть. Тем не менее принять это – значит признать, что это не слабость, а лишь другая форма реакции, позволяющая в случае необходимости приступить к эффективному лечению или снять остроту проблемы, которая сначала будет восприниматься не так драматично, а потом и вовсе исчезнет.

В пору юности Филипп был одним из моих друзей. Он краснел немного больше, чем остальные ребята – когда ему было жарко, во время занятий спортом или при волнении. Когда некоторые из его товарищей по лицею обратили на это внимание, его стала беспокоить мысль, что он краснеет в присутствии посторонних, особенно, если покраснение могло выдавать эмоции, которые он хотел скрыть. В течение года этот страх постоянно усиливался. Во время летних каникул его боязнь немного прошла из-за того, что он не ходил в лицей, и потом он сказал себе, что в этом нет ничего страшного. На протяжении следующего года он еще часто краснел, но постепенно научился не придавать этому особого значения. Сейчас он краснеет не чаще других.

Прошло несколько лет, и на консультацию ко мне пришла 16-летняя Жозефина в сопровождении родителей. Ее беспокоила склонность к покраснению, которое, по ее словам, само по себе не доставляло проблем, но у нее горело лицо, и ей казалось, что ощущение жжения со временем усиливалось. Было очевидно, что оно никак не связано ни с соматическим заболеванием, ни с повышенной чувствительностью кожи, поскольку все видимые факторы, которые могли бы вызвать такое ощущение, у девушки отсутствовали, а лицо горело очень сильно. Жозефина оценивала жжение на 6 баллов по 10-балльной шкале, а в моменты обострения – на 10 из 10. Следует отметить, что по ее поведению и манере держать себя трудно было предположить существенный физический дискомфорт. Родители внимательно прислушивались к словам и жалобам единственной дочери: уже в самом начале консультации они заявили, что сразу после визита к врачу заберут ее из лицея, чтобы перевести на домашнее обучение! У Жозефины была легкая форма розацеа, но она утверждала, что это для нее не проблема, отказывалась признавать субъективный характер оценки интенсивности болей и говорила, что в лицее у нее все в порядке. Две консультации не изменили ситуацию к лучшему, и на будущее Жозефины я смотрю пессимистично.

Онихотилломания, трихотилломания и дерматилломания (см. главу 4) сразу же наводят на мысли о психическом происхождении расстройства. Мы все знаем кого-нибудь, кто грызет ногти (это онихофагия), но лишь немногие готовы добровольно признаться в том, что такая привычка вызвана тревогой и беспокойством. С онихотилломанией все немного сложнее, но, в отличие от Зоэ (см. главу 4), больные полностью осознают свою проблему. Так же обстоит дело и с трихотилломанией.

Признаться в том, что расцарапываешь сам себе кожу, если речь идет о дерматилломании, тоже довольно несложно. Подростки (расстройство появляется, как правило, в пубертатный период) охотно объясняют, что царапают себя не от зуда, а из-за стресса: создается впечатление, что расчесывание, даже если и не решает их проблемы, незамедлительно снимает нервное напряжение. Полное отрицание может быть связано с чувством стыда или с желанием скрыть то, что может вызвать стресс, но может свидетельствовать и о куда более серьезной патологии – патомимии (см. главу 4). Работы Давида Ле Бретона о скарификациях позволили многим подросткам узнать себя в описываемых пациентах и откровенно поговорить об этом, понять механизмы привычки и избавиться от нее с течением времени. Помогают и специальные сайты в интернете, посвященные дерматилломании и трихотилломании.