Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Фактически происходит не смешивание или сплавление, а просто пополнение принимающей расы. В нее добавляется только кровь и численность, но не привносится никакой идеи, так как идея уже есть. Только поверхностное мнение придает важность словам, фразам и даже целой лексике, а также затейливым обычаям, которые принимающая раса может усвоить от новоприбывших, ассимилируя их. Это всего лишь следы, по которым можно вернуться к истокам по прошествии поколений. Так, некоторые ирландские фамилии начинаются с «de la», испанские — с «di», французские и американские имеют приставку «von», немецкие — «de». Эти иностранные фамилии, сохранившиеся в ходе ассимиляции, свидетельствуют исключительно о преемственности по зародышевой плазме. Фактически отмечено (и давно стало частью европейской мудрости), что по крайней мере вначале новый элемент обладает более высоким излучающим (radar) потенциалом, чем сама абсорбирующая раса. Отсюда старые выражения: Hibernis ipsis Hiberniores; päpstlicher als der Papst [79] «Более ирландцы, чем сами ирландцы» ( лат. ); «Святее папы римского» ( нем. ). . Человек, попадающий с периферии в эпицентр Идеи, обладает энтузиазмом, который ее старые носители уже не ощущают. То, что они принимают как должное, вдохновляет новичка своим совершенством. Отсюда такое усердие у новообращенных.

Однако в двух случаях ассимиляции не происходит, что объясняется наличием культурного барьера между двумя популяциями, которые или обе несут печать собственной культуры, или одна из них, и тогда вторая настроена чисто негативно.

Так, в царствование Екатерины Великой и по ее приглашению в Россию перебрались тысячи немецких фермеров и ремесленников. Им дали землю на Волге, где они жили до недавнего времени. К XX веку их численность составляла примерно 350 тысяч. На протяжении нескольких поколений своего пребывания в России они продолжали ориентироваться на Европу. Их русское окружение, бескультурное и примитивное, не смогло повлиять на их особый характер, связанный с принадлежностью к высокой культуре. Большевистский режим совершил то, с чем не справилось время: он заморил их голодом и разбросал по Азии. Остальные немецкие колонии сохранили свою европейскую культуру вдоль Балтийских берегов России и в примитивном Балканском регионе. Теперь же новый всплеск азиатской воли к уничтожению Запада истребил их всех — в Румынии, Сербии, Богемии, Польше, Болгарии.

Самым известным и фатальным примером этой естественной закономерности был контакт группы, именуемой евреями, с западной культурой. До того, как нам открылось органическое единство высокой культуры и ее внутренняя морфология, было невозможно окончательно разобраться в так называемом «еврейском вопросе». Здесь мы коснемся лишь его расового аспекта, для чего будет достаточно взглянуть на происхождение ныне существующей еврейской расы.

Еврей является продуктом иной культуры. Когда зарождалась западная культура, евреи были распределены по части ее территории: в основном в Испании и Италии. Арабская культура, находившаяся тогда на самой поздней стадии, обеспечила евреям единство, и они существовали в форме этой исчезающей культуры. Поэтому первые проблески западной идеи их внутренне не затронули. Они держались совершенно отчужденно от всего западного, довольствуясь собственным мировоззрением и мироощущением, не нуждавшимся в стимулах извне, и могли лишь сопротивляться любой другой культуре. Этот основополагающий факт способствовал полной расовой и духовной самостоятельности евреев перед лицом Запада: их мироощущение было несовместимым. Обоюдная ненависть и взаимное преследование только усиливали еврейскую расу, развивали ее хитрость и усугубляли обиду.

Таким образом, если сама по себе раса не препятствует ассимиляции внешнего пополнения, то на это способны культурные барьеры. Конечно, при этом на определенном уровне должна поддерживаться численность инородной группы, чтобы она сохраняла свою идентичность в теле культурно чуждого хозяина. Небольшая группа сохраниться бы не могла.

То, что не физические причины препятствуют ассимиляции еврейской расы, иллюстрируют события в Испании, где в конце XV века монарх потребовал от евреев либо принять христианство, либо покинуть страну. Большинство из них уехали, а потомки тех, кто принял христианство и вырастил своих детей среди европейцев, растворились в испанской расе.

Другой пример культурного барьера — это отношения Запада и России. В данном случае чисто негативная воля к уничтожению культуры препятствовала ассимиляции России Европой, несмотря на то, что Петр Великий и впоследствии его династия на протяжении трех столетий пытались любыми средствами европеизировать Россию. Взрыв 1918 г. в первую очередь связан с тем важнейшим фактом, что усилия Петра пропали зря: они были только с виду успешными и не достигли глубин этой могучей негативной души. Сама по себе западная культура — это великий барьер, который также всячески препятствует массовой расовой ассимиляции.

По той же причине китайцы и японцы, за спинами и в душах которых остается китайская культура, завершившая себя к 1000 г. до н. э., не могут расово ассимилироваться европейцами в большом числе. Справедливо также обратное: если бы посреди Китая образовалась колония европейцев, через тысячу лет она осталась бы по-прежнему европейской, окруженной совершенно чуждыми китайцами. Таково объяснение антикитайских и антияпонских законов и деятельности американцев начиная с середины XIX столетия по настоящее время.

Во всех этих расовых вопросах роль играет численность. Если речь идет о небольшой группе, она исчезает; если численность группы, отделенной от окружающего населения культурным барьером, значительна, то она сохраняется.

Мыслить, значит преувеличивать; разделяя вещь на элементы, мы неизбежно нарушаем естественный порядок их отношений. И все же такова необходимость мышления и представления — исследовать и излагать вещи последовательно. Поэтому непреодолимым барьером для ассимиляции чужих популяций является культура, приоритет которой заключается в том, что расы создает именно она. Однако в некоторых случаях расовые отличия в физическом отношении столь велики, что ассимиляция представляется невозможной. В Европе таких проблем нет, но они существуют в разных колониях Запада, таких как Америка и Южная Африка.

Раса в субъективном смысле влияет на выбор партнера. Если расовые инстинкты сильны, они даже физически препятствуют выбору партнера, принадлежащего к расе с совершенно чуждыми признаками. Так, негры в целом отвергают представителей белой расы, а белые в целом отвергают негров. Здесь также присутствует и культурный барьер, поскольку негр находится ниже нашей культуры, даже если и жил столетиями на ее территории. В обоих случаях чуждых по физическим признакам партнеров выбирают люди с ослабленными расовыми инстинктами.