Христиан Вольф - Христиан Вольф и философия в России

Все те, которые прилагают усилия к познанию вещей и стремятся к мудрости (Welt-Weisheit) должны решиться либо вовсе не принимать никаких учений и все подвергнуть сомнению, чтобы по опрометчивости не выдать ложное [учение] за истинное и не впасть в заблуждение, либо они в конечном итоге отваживаются принять (eingeführt) учение, согласно которому они могли бы объяснить все то, что происходит с ними в жизни. Первые называются скептиками или сомневающимися, вторые, напротив, догматиками или наставниками (Lehrreiche).

Поскольку скептики не признают ничего достоверного, но все оставляют нерешенным, любой из них столь же хорош, как и другой, и потому между ними нельзя найти никакого определенного различия. Напротив, наставники разделяются на различные секты. Они либо признают только один вид вещей, либо принимают вещи двоякого вида. Первые называются монистами , вторые — дуалистами. Монисты опять-таки бывают двоякого рода: либо идеалистами , либо материалистами. Первые признают только духов (Geister) или такие вещи, которые состоят не из материи и принадлежат к тем, которые мы называем простыми вещами или каковыми являются единицы (Einheiten) у Лейбница. Мир и находящиеся в нем тела идеалисты принимают за одни лишь образы простых вещей (für blosse Einbildungen der einfachen Dinge) и рассматривают их не иначе как упорядоченную грезу (regulirten Traum). Вторые, напротив, не оставляют в философии места никаким другим вещам, кроме телесных и рассматривают духи и души как всего лишь [проявления] телесной силы, а не в качестве особой существующей сущности. Дуалисты признают как тела, так и духи в качестве действительных и отличающихся друг от друга вещей, из которых каждая может существовать без другой.

Наконец, идеалисты либо признают [существующей] более чем одну сущность, либо считают единственной действительной сущностью только самих себя. Первые называются плюралистами , вторые, напротив, эгоистами. Легко видеть, что поскольку идеалисты не оставляют для телесных вещей никакого другого места кроме как в мыслях души, то они должны приписывать последней силу, посредством которой она порождает все свои мысли и желания без какого-либо внешнего влияния и все представляет себе так, как это происходит в мире, хотя с ее точки зрения никакого мира в действительности и не существует. Столь же легко заметить, что материалисты должны приписывать телу силу, посредством которой оно порождает все движения и испытывает их в себе без какого-либо влияния души, существование которой они нигде не усматривают.

Дуалисты же, наоборот, признавая в качестве действительных вещей как тела, так и души, не могут объяснить, каким образом мысли души порождаются посредством действия со стороны тела, а движения тела — посредством силы души. Поэтому г-н Лейбниц предположил, что вопрос о том, каким образом тело и душа согласуются друг с другом, можно понять в том случае, если и то и другое принимается так, как об этом учат и идеалисты и материалисты.

Однако ни один идеалист, несмотря на все свои усилия, до сих пор не смог показать, каким образом то, что имеет место в душе, может посредством ее единственной силы проявляться вовне (zum Vorschein kommen). Но точно так же и ни один материалист не смог объяснить, каким образом тело способно производить такого рода движения, которые необходимы для разумной речи и свободных поступков. Равным образом и г-н Лейбниц нигде не обосновал этого, но смог только поставить вопрос о тех основаниях, с помощью которых можно было бы показать, что дуалисты должны совместить то, что вынуждены предполагать как идеалисты, так и материалисты, исходя из оснований собственных сект.

Поскольку моим намерением было исследование природы души, а также разумное и понятное объяснение того, каким образом происходят все ее изменения, я также должен был уяснить — какая доля истины содержится в учениях материалистов и идеалистов и после этого показать, насколько верным является утверждение г-на Лейбница относительно соединимости мнений идеалистов и материалистов с точкой зрения дуалистов. Тем самым, конечно, предустановленная гармония г-на Лейбница станет более ясной и понятной для многих из тех, кто до этого не мог составить о ней никакого понятия. [Этому будет способствовать также и] проделанный мной основательный анализ мнений идеалистов и материалистов, а также отчетливое уяснение того, что именно в них можно считать истинным. Однако благодаря моему сочинению можно будет не только лучше понять предустановленную гармонию г-на Лейбница, но также и отважиться на некоторые возражения против нее. Но, поскольку такого рода возражения вовсе не были главной целью моей пятой главы, а столкнулся я с ними почти неожиданно для себя, меня не интересовали и те возражения, которые [обычно] выдвигались против г-на Лейбница.

Если же кто-нибудь сочтет, что эти возражения направлены также и против меня, не называя моего имени лишь в силу каких-то особых причин, то в этом случае я также не считаю нужным что-либо опровергать, поскольку такого рода возражения таковы, что никак не могут породить сомнение у тех, кто смог понять мое учение. Скорее напротив, каждому [из моих оппонентов] следует знать, что при правильном понимании моих утверждений все возражения подобного рода отпадают, а возникают они отчасти из тех трудностей, с которыми сталкиваются те, кто признает естественное влияние души на тело и тела на душу и считает, что душа должна определяться к своим мыслям посредством тела, а следовательно, без участия тела, но только через ее собственную способность в ней ничего совершаться не может. И хотя это мнение весьма распространено, тем не менее оно сталкивается с большими и опасными трудностями. Я хочу привести только один пример, который нельзя считать незначительным, а именно, [на основе] такого мнения невозможно доказать бессмертие души, что легко может сделать тот, кто приучен к отчетливому познанию. Приводить здесь такое доказательство я считаю по некоторым причинам излишним, но оставляю за собой право сделать это [в другом месте]. Мнение, с которым не может быть согласовано бессмертие души, безусловно, является в высшей степени опасным, поскольку тем самым рушатся большинство наших религий.

/Далее о предрассудках , связанных с ошибочным пониманием евангельских свидетельств и математических истин и способа их использования для прояснения и обоснования метафизики,/

Галле , 24 декабря 1721

Когда я счел необходимым выпустить второе издание этих моих «Разумных мыслей о Боге, мире, человеческой душе и всех вещах вообще», что произошло всего два года спустя после [первого издания], я был воодушевлен тем, что истина столь быстро проникает в души разумных людей и используется к всеобщей пользе. Приступая к этому третьему изданию, я надеюсь вновь испытать это чувство. Несмотря на то что некоторые враждебно настроенные против меня люди пытаются совершенно несуразным способом меня преследовать и опровергнуть, используя для этого в качестве предлога данную книгу, никто из расположенных ко мне людей не только от меня не отвернулись, но напротив, способствовали тому, чтобы у многих пробудить интерес к прочтению моих сочинений и к поиску истины.