Христиан Вольф - Христиан Вольф и философия в России

Против меня выдвигались обвинения необычайно грубые и озлобленные. А именно, что якобы я открываю ворота атеизму и всем грехам и порокам, даю атеистам в руки оружие и поощряю их насмешки над чудесами; лишаю людей всякой свободы, уничтожаю все божественные законы морали и религии, разрушаю основания какого-либо вменения в вину (Imputation), а следовательно, всякого наказания и вознаграждения и даже опровергаю все основные принципы религии, без которых не может существовать не только языческая, а тем более христианская религия. И все это у меня получилось [якобы] не по неведению или неосторожности (ex imprudentia oder praecipitantia), из неосмотрительности или поспешности, но как бы вполне обдуманно и добровольно. [По их мнению], как проницательный философ я должен был бы предвидеть заранее все эти следствия моего учения, а потому я не заслуживаю снисходительной оценки и [якобы] нужно быть совершенно слепым и лишенным всякого рассудка, чтобы не понять, что мое учение ведет к крушению всякой морали и религии. А потому, считают они, невозможно отказаться от мысли о том, что при возведении своей системы я усердно стремился к тому, чтобы не оставить в ней никакого места для божественного провидения и тем самым устранить всякую религию и богослужение.

Более грубых обвинений невозможно придумать, иначе они несомненно были бы еще грубее. И, тем не менее, эти приведенные мною слово в слово обвинения привлекли всеобщее внимание, поскольку они выдвинуты человеком, снискавшим у своих поклонников странную славу умеренности. [Мнимые] основания для подобных обвинений состоят в том, что я якобы приписываю всем вещам вечного мира неизбежную необходимость и отрицаю всякую свободу человеческой воли, а также привожу доказательство Бога, которое не нравится моим противникам. Таких положений найти в моей книге невозможно, но, напротив, в ней доказывается прямо противоположное. И поэтому рассудительным и беспристрастным читателям я хочу только сказать, что они должны читать мою книгу самостоятельно и тогда все обвинения с их надуманными основаниями отпадут сразу сами собой. И хотя, чтобы придать вес такого рода обвинениям, заявляют, будто я только произношу истинные утверждения, дабы создать иллюзию, а вовсе не провожу по настоящему строгое доказательство Бога, однако и при всем этом отдельные мои слова повсюду искажаются, чтобы создать видимость [их ошибочности].

Когда я прибыл в Марбург и получил возможность объяснить эту книгу коллегам, то мне удалось показать не только правильный смысл моих слов с помощью отдельных пояснений и на основе общего контекста моей системы, но также указать и на те цели, которые я преследовал в каждом предложении, поскольку все мое учение, преподносимое учащейся молодежи, направлено к определенной пользе, которую можно от него получить, дабы ничего не изучать напрасно. Поскольку благодаря этому искажения моих противников стали очевидными, я счел целесообразным издать их под названием «Замечания к “Разумным мыслям о Боге, мире и человеческой душе”» (Der Vernünftige Gedanken... Anderer Theil bestehend in ausführlichen Anmerkungen... Fr./M., 1724), которые тем более полезны, что они расширяют мое учение различного рода новыми добавлениями. Ввиду указанных обстоятельств у меня не было необходимости что-либо добавлять в это новое [третье] издание. Я оставил весь текст неизменным, дабы в нем нельзя было отыскать ничего другого кроме того, что приводилось моими противниками из предшествующих изданий. Лишь в некоторых местах я добавил отдельные слова, которые лишь поясняют другие [уже имеющиеся слова]. Впрочем же, благосклонный читатель может пользоваться и моими «Замечаниями...», в особенности если он не ставит перед собой задачи неторопливого и обдуманного изучения всей книги в целом.

В заключение я должен заметить следующее: после того как все написанное в этой книге я еще раз взвешенно обдумал, а также последовательно просмотрел и продумал учения христианской религии, то, к моему собственному удовлетворению, нашел, что со стороны моего учения для нее нет никакой угрозы. [Более того], я с удовольствием увидел, что [мое учение] может сослужить хорошую службу истинам Откровения для их защиты против врагов Евангелия и устранения всяких оснований у иногда возникающих сомнений. В этом я был уверен еще до начала моего изгнания, и это [дает мне основание надеяться, что и после этого] другие порядочные люди точно так же будут в этом убеждены. Я ничуть не сомневаюсь, что чем быстрее пройдут времена, при которых поступки людей определяются ненавистью и завистью, тем быстрее мое учение, изложенное в этой книге, будет использоваться для всеобщей пользы. Моя книга до сих пор говорила в мою пользу перед беспристрастным миром; она будет играть эту роль и в дальнейшем, опровергая моих противников тем убедительнее, чем грубее будут их обвинения, которыми они надеются обелить себя, желая выглядеть правыми.

Марбург , 25 марта 1725

Гл. I. Как мы познаем, что мы существуем и чем нам это знание полезно (§ 1—9). Гл. И. О первых основаниях нашего познания и всех вещах вообще (§ 10—190). Гл. III. О душе вообще и что именно мы в ней воспринимаем (§ 191—539).

Гл. IV. О мире (§ 540—726).

Гл. V. О сущности души и духа вообще (§ 727—927).

Гл. VI. О Боге (§ 928—1089).

Глава I

§ 1. Мы сознаем самих себя и другие вещи, в чем никто сомневаться не может, если не лишился полностью своих чувств (seiner Sinnen): кто отрицал бы это, говорил бы нечто противоположное тому, что он находит в себе, и его быстро можно уличить в том, что его утверждение нелепо. Ведь каким образом он хотел бы передо мной нечто отрицать или ставить под сомнение, если бы он не сознавал самого себя и другие вещи? Кто сознает себя в качестве отрицающего или подвергающего сомнению — тот существует (ist). А поэтому очевидно, что мы существуем.

§ 2. Возможно, одни будут удивлены, а другие, в силу недостаточно глубокого понимания неспособные благополучно справляться с объяснениями и доказательствами, будут даже смеяться над тем, что я начинаю с доказательства, что мы существуем! Ведь не было еще под солнцем ни одного человека, который отрицал бы это: и если кто-нибудь зашел бы столь далеко, то ничего не стоило бы его опровергнуть, поскольку он был бы либо безумным и, следовательно, не знающим того, о чем он говорит, либо он должен быть настолько упрямым, что умышленно отрицает все вопреки своей совести. Поэтому даже весьма странная секта эгоистов, которая недавно появилась в Париже, отрицает относительно всех вещей, что они существуют, однако же признает, что Я существую (Ich bin).

§ 3.. Я надеюсь, что скоро [все] они перестанут удивляться, как только я укажу им причины, которые побудили меня к такому [доказательству]. В «Предуведомлении к философии» (Welt-Weißheit), которое содержится в начале моих «Разумных мыслей о силах человеческого рассудка» (Log., § 5) было отмечено, что философия должна не только знать нечто возможное или происходящее, но и уметь указывать основания, почему это возможно или происходит. Поскольку в том, что мы существуем, мы настолько уверены (Gewißheit haben), что это никоим образом не может быть подвергнуто сомнению (§1), нужно ли еще и показывать, откуда эта уверенность возникает? Но, поскольку мы намерены здесь обсуждать [именно] философию, мы должны исследовать и то, откуда все-таки такая уверенность возникает.