Иван Шишков - История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Таким образом, человек несчастлив только потому, что он не знает как обуздать свои суетные желания и испытывает страх перед смертью. Но как только он научится усмирять свои страсти и перестанет испытывать страх перед смертью и богами, он обретет благоденствие, даруемое разумом. Стало быть, счастливая, безмятежная жизнь возможна только на основе знания. Итак, на основной вопрос эллинистической этики — как достичь атараксии — эпикуреец дает простой и ясный ответ: посредством знания добродетели. Знание же добродетели предполагает истинное знание о мире, для приобретения которого достаточно слушаться голоса природы. Поэтому главное жизненное правило Эпикура состоит в том, чтобы жить согласно природе: «Не следует насиловать природу, следует повиноваться ей, а мы будем повиноваться ей, необходимые желания исполняя…» [348] Письма и фрагменты Эпикура // Материалисты Древней Греции. М.: Госполитиздат, 1955. С. 209-210. [349] Там же. С. 220. Голос природы требует от человека немногого: «не голодать, не жаждать, не зябнуть» [350] Там же. С. 220. . Жизнь согласно природе дает человеку душевный покой, бесстрашие и довольство. Итак, именно знание, мудрость есть условиё счастливой, безмятежной жизни.

Идеи Эпикура получили широкое распространение в его школе. Среди его учеников известными были Метродор, Полиэн, Гермарх, Колот , Зенон Сидонский, Федр, Филодем . Самым известным преемником идей Эпикура был представитель римского эпикуреизма Лукреций Кар (ок. 96-55 гг. до н. э.), автор знаменитой поэмы «Природе вещей». Просуществовав вплоть до середины IV в. н. э., школа Эпикура была разрушена в результате вторжения варваров, сам же эпикуреизм был предан надолго забвению. Через толщу веков он был возрожден только в XVII столетии известным французским философом и историком науки Пьером Гассенди (1592-1655). Нравственная максима Эпикура «Знать, чтобы правильно Жить!» стала тем стержнем, вокруг и на основе которого центрировалась вся классическая культура, философия и наука. В наше время, когда в результате углубления и расширения философской рефлексии над наукой сформировалась новая отрасль научного знания как этика науки, это знаменитая максима Эпикура приобрела новое звучание и смысл: в ней впервые в европейской традиции была зафиксирована тесная связь между этакой и наукой, мысль об этической, нравственной «загруженности» науки.

Прямо противоположный эпикуреизму способ достижения атараксии (безмятежной жизни) предложил античный скептицизм. В то время как эпикурейцы считали знание средством достижения душевного покоя, скептики стремились достичь того же самого путем отказа от знания.

Идейно античный скептицизм произрастал из недр досократического мышления, которое ввело впервые различение знания-истины и знания — мнения. Как известно, путь мнения в европейской традиции был проложен Ксенофаном Колофонским, а затем его расширил Парменид, Эмпелокл, Демокрит, софисты и Сократ, которые сконцентрировали свою мысл" на духовных исканиях человека, его сомнениях, недоверии к очевиднейшему, что и нашло свое выражение в античном диалоге. Именно в диалоговой форме размышлений является себя эксплицитно скептический способ рассуждения как способ разыскивающий, исследующий, ищущий.

Непосредственно скептицизм вырастает из идеи субъективности и релятивности знания, провозглашенной софистами. Эту вполне разумную, согласующуюся со здравым смыслом, идею античные скептики доводят до логического конца, до абсурда, абсолютизируя ее и превращая в крайне парадоксальную мысль. Парадоксальность мышления скептика явно выразил основатель и глава античного скептицизма Пиррон (360-270 гг. до н. э.), который на провоцирующий вопрос: «А не умер ли ты, Пиррон?» уверенно отвечал: «Не знаю».

Исходной точкой пирроновского скептицизма является гераклитова идея о том, что всё течет и изменяется. А если всё изменяется, то, согласно скептикам, ни о чем вообще ничего сказать нельзя, т. е. знание невозможно. Мы ничего не знаем, утверждал Пиррон, ни о вещах, ни о целях, а потому совершенное равнодушие и безразличие ко всему внешнему миру есть наиболее правильное поведение, результат истинной мудрости.

Как и у эпикурейцев, основной проблема Пиррона — это вопрос о том, как достичь счастья. Для решения этой проблемы он считал необходимым уяснить три вопроса: во-первых, какова природа вещей; во-вторых, как мы должны относиться к ним; в-третьих, какую пользу, выгоду мы можем получить из этого должного отношения.

Что касается первого вопроса, то Пиррон считает, что знать природу вещей мы не можем, о чем свидетельствуют те противоречивые мнения, которые давали до него философы, пытаясь разобраться с сущностью и природой существующего мира. Эта противоречивость суждений о мире проистекает из того, что все говорят не о том, что есть в действительности, но только о том, что им кажется. Каждая вещь есть «не более то, нежели это», даже — «не более есть, нежели не есть». Поэтому ничего нельзя утверждать — никогда нельзя сказать «это так», а лишь — «это кажется так», ибо каждому утвердительному суждению противостоит противное ему. Всякому положению можно противопоставить другое, равное ему — эта мысль и есть начало скепсиса.

А отсюда следует и ответ на второй вопрос: следует воздерживаться от каких-либо суждений об этом мире. А «воздержание от суждения, — по словам Секста Эмпирика, — есть такое состояние ума, при котором мы ничего не отрицаем и ничего не утверждаем» [351] Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых положений // Секст Эмпирик. Соч. в 2 т. T. 2. М: Мысль, 1976. С. 209. . Такое воздержание есть наиболее достойное философа поведение по отношению к вещам.

В свою очередь, из такого поведения следует, как тень, непоколебимость и невозмутимость духа, ибо тот, кто отказался от всякого познания вещей, тот ничего не избирает, ничего не избегает, ничего не предпочитает, так ничто не благо и не зло само по себе. Кто постоянно воздерживается от суждений, тот не подвержен душевным волнениям, возникающим из ошибочных представлений. Мудрый человек живет в совершенном спокойствии и бесстрастии, равнодушный к добру и злу, без забот и суеты.

Но поскольку фактически нельзя жить в абсолютном бездействии, то мудрец будет действовать, сообразуясь с законами и обычаями, следуя вероятию, сознавая вполне, что такое поведение не основано на твердом убеждении. Стало быть, надо жить сообразно здравому смыслу — жить как все.

Итак, скептик учит тому, что для сохранения спокойствия души, следует воздерживаться от категорических суждений «да» или «нет». Всякое такое утверждение обязывает человека к чему-то, возлагает на него ответственность за сказанное. А потому следует полностью воздерживаться от каких-либо категорических суждений, в лучшем случае следует выражаться свои мысли языком поссибилизма, вероятного: «кажется», «возможно», «не знаю», «пожалуй это так», «пожалуй, это и не так», «допустимо» и т. п. Пользование такого рода языком освобождает нас от ответственности за сказанное, а стало быть, тем самым позволяет сохранять безмятежность духа.