Игорь Кальной - Философия истории

Что касается «светской истории», то она практически не рассматривается в «священной истории», но постоянно соприкасается с ней и поэтому обретает свой смысл. Никому не дано постичь всю полноту Божественного замысла, который реализуется в конкретных исторических событиях, но долг каждого узреть в них «волю Божью» и содействовать плану «конечного спасения», а стало быть, и своего спасения, ибо человек не безличная частица космоса, а высшее творение Бога. Идея личного спасения органически связана со спасением человеческого рода, а индивидуальная судьба с судьбой всего человечества.

Религиозная картина мира подготовила парадигму теоцентризма. Мировая история предстала как история деяний Господа, где прошлое, настоящее и будущее заявили о своей самодостаточности. Время вытянулось в одну линию, сообщив истории план её развертывания от начала к концу.

Первая хронология мировой истории принадлежит Евсевию Кесарийскому. Он разделил историю всех народов на два периода — «до рождества Христова» и «после рождества Христова», указав на кульминационный момент исторических событий — Воплощение Господа.

Но со всей полнотой христианская «идея истории» нашла свое отражение только в наследии Августина Аврелия (354–430), свидетеля угасания Рима — вечной империи.

Интерес Августина Аврелия к истории был вызван не столько падением Рима в 410 году, сколько последующей полемикой вокруг объяснения причин этого события. Одни объясняли падение Рима местью языческих богов за то, что римляне приняли христианство. Другие видели в этом событии предвестие конца человеческой истории. Августин не разделяет эти оценки. В падении Рима он видит закономерный характер, когда «низшее» (государство) заявило о своем желании быть выше «высшего» (церкви).

Августин разрабатывает концепцию исторического процесса в форме учения о двух «градах»: земном и небесном, основанных, соответственно, на любви к себе и на любви к Богу. История человечества мыслится как процесс, конечной целью которого является достижение «вечного мира в Боге», когда «церковь воинствующая» превратится в «церковь торжествующую».

Человечество в своем развитии проходит ряд стадий от младенчества до глубокой старости, реализуя историческое время. Время возникает из вечности (Зона) вместе с актом божественного творения, а затем распадается на три периода — прошлое, настоящее и будущее. Прошлое — это память, будущее — надежда и только настоящее — есть реальность. А если так, то история есть актуальное бытие настоящего, из которого по необходимости можно мысленно переноситься то в прошлое, то в будущее. Поскольку время имеет начало, то оно должно иметь и свое завершение. Отсюда историческое время по Августину эсхатологично. Оно, демонстрируя борьбу и победу добра над злом, несет исключительно моральный смысл и заявку на линейный характер.

Человеческой истории Августин противопоставил священную историю. История предстала как борьба между градом земным, государством этого мира, с одной стороны и градом Божьим, государством Бога — с другой. В этом великом противостоянии государства мирского и государства божественного заключается таинственная основа и смысл истории, которая одновременно является историей борьбы святого и светского.

Происхождение двух сообществ относится к началу времен, когда падение возгордившихся ангелов, наделенных смешанной природой, привело к тому, что наряду с государством Божьим появилось государство дьявола. Адам, который одновременно принадлежал к божественному и к светскому, своим первым грехом повторил грех гордыни падших ангелов, и среди людей возникло земное (светское) государство как полная противоположность государству божественному.

Первыми представителями этих государств-антагонистов были, с одной стороны, праведник Авель, с другой — братоубийца Каин. Затем соответственно Израиль и языческие народы, град Бога Иерусалим и град дьявола Вавилон, и, наконец, на последнем этапе истории — католическая церковь и Рим (Новый Вавилон).

По своей сути град Божий и град земной принципиально отличаются друг от друга.

• У них различны господин и управитель. У первого — Бог, у второго — боги и демоны.

• У них различные граждане. В первом — избранные праведники, исповедующие единого истинного Бога, во втором — отверженные почитатели богов и себялюбцы.

• У них различные позиции. У первого — опирающаяся на смирение любовь к Богу, доведенная до презрения к себе, у второго — основанная на гордыне любовь к себе, доведенная до презрения к Богу.

Проводя своеобразный сравнительный анализ Божьего и светского града Августин пишет: «Два града созданы двумя видами любви: град земной — любовью к себе, доведенной до презрения к Богу, и град небесный — любовью к Богу, доведенною до презрения к себе. Первый полагает славу свою в себе самом, последний — в Боге. Ибо ищет первый славы среди людей, а величайшая слава другого есть Бог, свидетель совести. Один во славе своей возносит свою голову, второй же говорит своему Богу: „Ты, Господи… слава моя, и Ты возносишь голову мою“. В одном господствует похоть, руководящая и правителями, и народами его; в другом служат друг другу по любви и повелевающие правители, и послушные им подчиненные. Первый град — в лице своего правителя — превозносит собственную силу; второй же говорит своему Богу: „Возлюблю Тебя, Господи, крепость мою“.

Даже мудрые в первом граде, ведя жизнь человеческую, добивались благ тела и души, или того и другого вместе. Те же из них, кто смогли познать Бога, и не прославили Его как Бога и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмышленое их сердце, называя себя мудрыми (то есть, превозносясь в своей гордыне и похваляясь своей мудростью), обезумели и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся. Именно к почитанию идолов этого рода пришли они — и вожди, и ведомые — и поклонялись, и служили твари вместо Творца, который благословен во веки, аминь. В другом же граде вся человеческая мудрость — в благочестии, в почитании истинных Богов, в ожидании как награды не только общества святых, но и ангелов; да будет Бог все во всем.

Оба града имеют своих посланников на небе. Это восставшие ангелы и те, ангелы, кто сохранил верность Богу. На земле они разнятся как потомки Каина и Авеля, так что эти два библейских персонажа выступают символами двух сообществ. На этой земле гражданин светского государства выглядит повелителем и господином мира, гражданин небесного града — пилигримом, странником. Первый правдою самою определен к вечному проклятию, второй — к спасению» (См.: Августин Аврелий. Исповедь. М., Республика, 1992. - 332 с.).