Витторио Страда - Марксизм сегодня. Выпуск первый

На страницах ряда антиконформистских журналов, в частности «Трибуна 5 апреля», где большую роль играет личность Сюй Вэньли, и «Поиск», руководимого Вэй Цзиншэном, в свое время была начата дискуссия между критически настроенными марксистами, стремившимися снискать симпатии партийных реформаторов, и немарксистами, поборниками установления либеральной демократии. Начало и апогей деятельности этих журналов (декабрь 1978 года – 1980 год) совпали с антиконсервативным наступлением, предпринятым внутри руководящих кругов. Разоблачение того или иного преступления в ходе культурной революции, осуждение произвола, творимого органами безопасности (которыми долгое время руководили ультрамаоисты, а затем Хуа Гофэн), лишь ненамного опережали аналогичные официальные позиции. Подобно тому как в 1966 – 1968 годах Мао Цзэдун пользовался насилием, чинимым хунвейбинами, для свержения своих коллег, Дэн Сяопин и его друзья пользовались в своих целях услугами критиков режима, игравших роль своего рода рыбок-лоцманов. Однако подобная скрытая конвергенция так и не стала союзом. Весной 1979 года, после китайско-вьетнамской войны, позиция Дэн Сяопина была поставлена под вопрос его консервативными коллегами и армией. Дэн Сяопину пришлось отделаться от этих критиков режима, возглавив движение по блокировке любых форм протеста [255].

В сущности, в китайском обществе сегодня глубоко укоренился современный социалистический режим. Судя по всему, подавляющее большинство населения не выработало норм поведения, сильно отличающихся от насаждаемых господствующей системой, – это очко в ее пользу. Парадоксальное свидетельство этого, например, форма сознания заключенных, описанная Жаном Паскуалини в книге «Заключенный Мао Цзэдуном» (Париж, 1971). Автора книги в период «большого скачка» выслали в трудовой лагерь, обвинив в шпионаже в пользу Англии. Как это ни удивительно, заключенные, даже протестуя или требуя более справедливого обращения с собой, пользовались нормами языка, ничем не отличающимися от норм Мао. Ничего общего, например, с позицией полного антагонизма, избранной советскими «зеками» (о чем мы можем судить по песням Окуджавы и Высоцкого).

Аналогичный вывод можно сделать и из работ гонконгского кинорежиссера Шэ Шу, автора значительных фильмов вроде «До свиданья, Китай», где рассказывается о бегстве эмигрантов-подпольщиков в Гонконг. Любопытно отметить, что даже в этом фильме, снятом при полном отсутствии идеологического давления, главные действующие лица – беженцы, ищущие новой жизни, – сохраняют в своем миропредставлении мораль народных коммун, из которых они бежали. Обстановка бунта и обезличивания может, конечно, иногда приобретать аспект возврата к старым формам религии и народных предрассудков; однако, когда речь идет о поиске образа современности, китайские крестьяне оказываются не в состоянии найти какой-то иной образ, отличающийся от предлагаемого существующим режимом. Даже в городской среде трудно отыскать оппозиционеров, способных выработать представление об обществе, действительно отличающееся от того, которое навязывает им партия. Выражение «потрясать красным знаменем против красного знамени», появившееся в ходе культурной революции, в значительной мере все еще сохраняет свое значение и в нынешних идеологических конфликтах. Отступление от подобного подхода олицетворяют, быть может, только небольшие диссидентские группы, требующие проведения политики, соответствующей западной трактовке прав человека; однако их социальное происхождение (их главный рупор, Вэй Чжинчжэнь – близкий родственник старого коммуниста Бо Ибо, жестоко преследовавшегося Мао Цзэдуном) и упорство, с каким они защищают опальных коммунистов вроде Лю Шаоци, свидетельствуют об их устойчивых связях с определенной частью партийного аппарата.

Впрочем, относительная «центральность» идеологии коммунистической партии на всех уровнях общества не противоречит неутолимому стихийному интересу к сложности мира – интересу, в той или иной степени заразившему уже всех. Предназначаемый для кадровых работников обзор печати, распространяющийся в миллионах экземпляров, состоит в основном из статей, заимствованных из зарубежных изданий; широкие зрительские массы выстаивают в очередях, чтобы посмотреть какой-нибудь второсортный американский кинофильм, причем правительство разрешает показ зарубежных кинолент только в городах, считая все еще слишком опасным для крестьян знакомство с западным образом жизни.

Несмотря на отсутствие организованной марксистской мысли, китайские интеллигенты после 1976 года стали проводить многочисленные важные исследования. Сочинения теоретического толка – пока еще редкое явление; исключение составляют разве что возобновление старой дискуссии о законе стоимости, переоценка мандаринизма как прогрессивного явления или исследование течения западничества в работах некоторых ученых XIX века. В то же время заметное развитие получила литература – классическая форма участия китайской интеллигенции в жизни общества; в литературе разрабатывается немало интересных предположений, выходящих за рамки декларированного мировоззрения. Актуальные тенденции общественной мысли в Китае можно увидеть также и в развитии живописи, где, хотя и делаются попытки в направлении кубизма и абстрактной живописи, подавляющее большинство художников стремится к возобновлению традиционных форм, к совершенствованию мастерства, а не к тем или иным новациям. Складывается даже впечатление, что интеллигенция стремится отыскать некую надежную точку отсчета, отталкиваясь от которой она могла бы продолжить свое движение вперед. В самых недавних популярных произведениях китайской литературы, например «Дом Гуй» Бай Хуа или «Бабочка» Ван Мана [256](выдержанных в стиле монолога Джойса и экзистенциализма 50-х годов), описывается драма высокопоставленных ответственных работников, долго стоявших в стороне от конкретных проблем страны и в силу личных обстоятельств вынужденных вновь столкнуться с суровой действительностью. Тема необходимости вернуться к более достоверному описанию действительности, отдавать себе отчет в том, что существует в действительности, фигурирует не только в форме художественного вымысла. Она отражена и в опубликованном в ноябре 1980 года в «Жэньминь жибао» очерке, написанном незадолго до своей смерти крупным коммунистическим писателем Чжао Данем, который решил через самый контролируемый орган официальной печати обратиться с горячим призывом отстаивать свободу творчества и художественного выражения, отказаться от какой бы то ни было опеки со стороны партии.