Пятигорский Моисеевич - Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства

Herrn G. Op. cit. P. 109; Conteneau G. La civilization Phénicienne. Paris, 1926. P. 43.

Астарта также приравнивалась к Афродите: «Для Филона, — пишет А. Баумгартен (The Phoenician History of Philo of Byblos. Leiden, 1981. P. 180, 195), — было обычным делом отождествлять эквивалентных финикийских и греческих богов: Эль = Хронос, Мелькарт = Геракл ит.д.».

Conteneau G. Op. cit. P. 43.

Ibid. P. 42; Bonnet-Tzavellas C. Op. cit. P. 196. «Он изобрел искусство строительства: согласно финикийским мифам, ему удалось соорудить хижину из трав, тростника и семян» (Herrn G. Op. cit. P. 173).

Ibid. P. 141

«Знаменитый (финикийский) “знак богини Танит”… — это либо декоративный объект, состоящий из бетиля и солнечного диска, разделенного горизонтальной ручкой, или нечто производное от египетского анха, либо что-то еще»: Sabbato Moscati, The World of Phoenicians / Trans. Hamilton A. London, 1968 (1965). P. 139. Также P. 155, 159 160.

Д-р Тюдор Парфитт полчеркивает, что именно «отвес» был первоначальным значением этого слова в очень многих семитских языках (арабск. Анук, ассир. Анаку и т. д.).

Herrn G. Op. cit. P. 111–116.

Tal. P. 139; Bonnet-Tzavellas C. Op. cit. P. 197.

С. Контено (Р. 137–138) относит этот «строительный ритуал» конкретно к хананейским культам особого класса божеств, называемых Ваалами (хозяевами), к которым принадлежал и Мелькарт. Он указывает на раскопки в Гезере, где были найдены полусожженные кости детей, и в особенности на храм богини Танит в Карфагене, под фундаментом которого были заложены красные урны с костями детей и агнцев. Однако агнцы составляли не более 15 % содержимого урн (Ibid. Р. 138). См. также: Giovanni Garbini, J. Fenici; Storia e Religione. Istituto Universitario Orientale, Seminarie de Studi Asiatici, Series Minor, XI. Napoli, 1980. P. 152, 153, 187–203.

Watson W. China before the Han Dynasty. London, 1961, P. 79.

Вот его определение: «Человек захоронен в основе фундамента здания или моста (как мы видим в кельтском, валлийском, финском, литовском, испанском и т. д. фольклоре)»: Thompson V. S. Motif-Index of Folk-literature. Vol. V. Bloomington-Copenhagen. P. 318; «Похоронен заживо» здесь сужает тему, но это определение мотива (понятие, принятое в финской школе фольклористики), который в моем понимании мифа, легенды и ритуала представляет собой либо часть (версию, конкретизацию и т. п.) какой-либо темы, либо соответствует стержневому сюжету.

Цитируется по: Hiroko Ikeda. A Type and Motif, Index of Japanese Folk-Literature. FF Communications IV 209, Academia Scientiarun Fenni-ca. Helsinki, 1971. P. 212–213. Я глубоко благодарен моим коллегам, Саре Аллен, Энгусу Грэхэму и Тимоти Барретту, которые предоставили мне всю необходимую информацию по Китаю и Японии в связи с рассматриваемым предметом.

Аналогичная ситуация из средневекового армянского фольклора была сообщена автору д-ром Левоном Абрамяном: после того как ему не удалось возвести мост, который снова и снова сносило водой, мастер строитель видит пророческий сон, в котором ему повелевает-ся принести в жертву первого человека, которого он встретит на следующий день. Этим человеком оказывается его сын.

Масонская легенда заканчивается на том, что убийцы Хирама все равно предаются смерти. Тема расчленения Бога — Основателя Города, вероятно, отражена также в римской легенде, согласно которой Ромул, основатель Рима и бог города, после своей смерти был расчленен патрициями.

Синтеза, а не синкретизма. Яркий случай последнего мы видим в сочетании масонского Ритуала с иудейской религией, когда Хирам молится Яхве перед своей смертью, а кроме того, его погребение совершается в соответствии с иудейскими обычаями, хотя он — тирянин.

Эта тема в сжатом виде отражена в рассказе Ливия о смерти Рема, брата-близнеца Ромула, вместе с которым они основали Рим. Ромул убил его за то, что тот слишком быстро перепрыгивал через ново-возведенные стены; а согласно другой версии — за то, что он перепрыгнул через вспаханную Ромулом борозду, которая обозначала место построения городской стены. В своем рассказе о смерти Ромула Ливий также упоминает о том, что говорили после внезапного исчезновения основателя города во время страшной грозы: «Но и в ту пору, я уверен, кое-кто втихомолку говорил, что царь был растерзан руками отцов — распространилась ведь и такая, хоть очень глухая, молва»: Тит Ливий. История Рима от основания города / Пер. В.М. Смирина; под ред. М.Л. Гаспарова и Г.С. Кнабе. Кн. 1,16 (4). М.: Наука, 1989. T. 1. С. 24.

Стрелки на схеме (см. в конце книги) показывают соотношение тем с элементами сюжета и моментами ритуала. Пунктирные стрелки показывают возможные или гипотетические отношения элементов культа Мелькарта к элементам масонской легенды. Стрелки, состоящие из точек, показывают интенционалъное соотнесение масонской легенды с теми фрагментами Библии, где говорится о Хираме. Темы, относящиеся только к С, помечены звездочкой, относящиеся к А и С — тремя, только к А — двумя.

Я думаю, что Т(3) и Т(4) пересекаются с темой «человеческого жертвоприношения как преступления» [Т(15)] — очень сложной мифологической конструкции, которая сочетает в себе как субъективный, так и объективный момент ритуала и преступления и их взаимозамену. Это, конечно, говорит о том, что миф осознает различие между профанной нормой и сакральным преступлением (см.: Gerard R. La violence et la sacré. Paris, 1972).

Знание не является отдельной темой в мировой мифологии, поскольку оно лежит в основе всех остальных тем, служа общим фактором или общим знаменателем почти в каждом мифе. То, что происходит с протагонистом в мифе или легенде в связи со знанием (или его отсутствием или недостатком), и составляет мифологическую тему.

Thompson V. S. Op. cit. P. 320.

Царь Эдип — классический пример типа «мифического чужестранца», который знает, как разрешить загадку Сфинкса (т. е. «сверхъестественного»), но не узнает в самом себе сыт своих отца и матери. То есть мифологически он не осознает, что, убивая отца, он совершает ритуал Священного Отцеубийства, а женясь на матери — ритуал Священного Кровосмешения священников-царей древнего Средиземноморья.

Jonas Н. The Gnostic Religion. Boston, 1966. R 72, 76.

Классическую мифологическую параллель этому можно увидеть в случае Эдипа, который не узнал своего отца, встретив его, и который уже был «сыном вдовы», когда женился на матери.