Олег Поль - Остров Достоверности

36. Пишет Св. Иоанн Дамаскин: «должно же знать, что Божество — неделимо, так что Оно всецело повсюду находится, и не часть в части, разделяемая телесным образом, но — все во всем и все выше всего» (здесь соприкосновение с определением В. Соловьева: «Бог есть Всецелое и Отрешенное»).

Далее: об ангелах св. Иоанн Дамаскин говорит, что хотя они не находятся в телесном месте, но ангел «там мысленно ограничивается, где и действует. Ибо он не может в одно и то же время действовать в различных местах. Ибо одному только Богу свойственно в одно и то же время повсюду действовать…» А если ангел действует в различных местах, то «вследствие быстроты, присущей его природе…» (Точное изложение православной веры» гл. XIII).

Это можно изложить таким образом:

Важнейшее различие Бога и твари в том, что у всякой созданной личности внимание, точнее острие внимания — едино и неделимо; человек может внимать только одному предмету, и так же и ангел. Если нам кажется, что человек внимает двум или многим предметам, то это происходит от двух причин: либо он так быстро переходит от одного к другому, что мы не замечаем перехода, либо имеется налицо более, чем один центр внимания, то есть внимает за субъекта кто-либо иной. Последнее бывает, например, в том случае, когда человек делает механически одно, а думает другое, ибо механические действия совершаются не вниманием доминанты, а вниманием подчиненных ей монад.

Не таково внимание Божие: Бог внимает сразу всему. И как внимание по самому существу своему не есть часть личности, но ее средоточие, ее самость, ее целостность, то нельзя сказать, что Бог делит свое внимание, ибо тогда надо признать много богов. Но слова «Бог внимает всему» надо понять в том смысле, что Он находится целиком, а не частью, сразу везде, во всяком месте.

Итак, всякое существо внимает чему-либо одному. Бог же внимает всему, действует во всем. Именно это внимание всему, обладание всем — вседержительство, Бог, как Всемогущий Ум.

37. Для возможно ясного разумения, почему учение о Св. Троице открыто людям именно в такой, а не в иной форме, полезно обратиться вновь к идеям Божиим о твари, по которым строится Царство Божие.

Идея Божия о каком-либо существе не есть некий образец, смотря на который, Он творит мир. Если сравнивать идею с чем-либо понятным человеку, то это есть как бы формула, выражающая место данного существа в Царстве Божием, то есть такое его отношение к другим тварям, при котором ему открываются тайны Божии, начинается истинная жизнь.

Каждая тварь имеет свою сущность, свою тайну, имеет и определенное место в системе сущего. Тайна существа открывается другим существом через имя его, место же его в общей системе, или, точнее, частная система, к которому оно принадлежит, — это число его.

Творец каждой вещи имеет имя и число. Наши земные имена, как и земные числа, суть с одной стороны обнищания небесных, с другой стороны могут возводить к умозрению их богатств.

Однообразный ряд чисел — это падение небесных чисел.

38. О Самом Боге мы знаем только его имя и число. Это — имена лиц Св. Троицы и число три, которое не есть, однако, три, но единица. Это — небесное число.

Ни эти имена, ни это число не могли быть открыты человеком.

Могут возразить, что множеству религий знакома идея троичности. Но это неверно. У них — либо три момента развития одного существа, либо три существа (Тримурти индусов, например).

39. Имя предмета, его истинное имя, а не случайное название, исходит из его идеи. Имя являет образ бытия для других, имя, можно сказать, есть бытие для других. Так, Иисус значит Спаситель — это есть имя Богочеловека, ибо для нас Он есть Спаситель. И это имя не сотворено нами, но пребываемо в предвечном совете Божиим о сотворении человека с самого творения.

Каждая личность есть тайна, но тайна открывающаяся другим личностям при касании к ним. Касание личности к другим личностям дает ей некое соответственное имя, и это имя открывает тайну о ней. Имя есть не только ключ к тайне, но и сама тайна, поскольку она есть нечто открывающееся.

В этом смысле всякое имя Божие есть Сам Бог, есть ведение Его и сила Его, даваемая этим ведением. Но понятие имени предмета и самого предмета не совпадают. Ведь всякий человек, достигая обожения, становится Богом, но Бог

не есть этот человек. Так и имя есть определенная открытость тайны, но Бог не есть имя. Имя изрекается человеком, в нем есть нечто от человека, а именно — звуковой элемент, тварное начало в имени.

Сказать, что имя личности есть сама эта личность, значит подчеркнуть тот закон, что личность определяется отношением к другим личностям иодна, независимо от них и вне своего онтологического места, места в Царстве Божием не может существовать. Ибо имя — это направленность личности к созерцающим ее другим личностям, исходящая из глубины ее.

40. Я указал в предыдущей главе, что в личности надо различать лицо и сущность, обращенность и внутреннюю тайну.

И о Боге, как открыл Он Сам Духом Святым через духоносных отцов, надо разуметь, как о личности, различать лицо и сущность. Но в Боге сущность одна, а обращенностей, лиц — три.

41. Бог — три лица, но одно существо (сущность). Христос — одно лицо, но два существа (сущности).

42. Сущность личности — это ее тайна, источник ее жизни.

Бог есть единая тайна, но — три личности.

Всякая личность имеет некую тайну; но в Боге одна всеобъемлющая тайна сама себя созерцает и твари открывается в трех личностях.

Человек есть единство тайны своей, тайны человеческой, и внимания — сущность одна и личность одна.

В Богочеловеке Иисусе Христе — две тайны, две сущности, но личность одна.

43. «Да знаменуется на нас свет Лица Твоего, — лицо по-славянски значит личность — да в нем узрим свет неприступный. То есть через личность Твою, в личности Твоей да узрим свет Святой Троицы.

44. Догматы о Св. Троице и о Христе, это начала учения о строе Царства Божия. Это — первые положения о системе личностей, которая пребывает вовек. Все прочие догматы — это дальнейшие откровения о строении этой системы.

45. Догматы суть ключи умозрения тайн Царства Божия. Оттого догматы должны быть точно выражены. Ибо иначе они не могут служить к постижению тайн Божиих.

Но они суть только ключи к умозрению. Самое же умозрение достигается через очищение ума от затемняющих страстей. Достоверность догматов есть достоверность динамическая.

46. Познание есть тенденциозный подбор фактов, сказано в части III-й. Ударение здесь стоит на слове «факты», ибо познание есть познание поскольку оно обогащается фактами, а не фикциями. Сама же тенденция есть во всяком случае тоже факт, а не фикция. Эта тенденция — метафизически первое знание. Она не может быть доказываема или обосновываема. Она устанавливается изнутри продиктованным решением. И какова бы ни была тенденция, если только под ее влиянием человек собирает действительно факты, а не фикции, в результате не может получить ложное знание, а лишь неполное или однобокое.