Олег Поль - Остров Достоверности

Игра твари есть уже в этом мире, но она сдавлена страданьем и враждой. Существа хотят не только играть, но и властвовать, и это желание властвовать вносит в мир зло. Собственно желание властвовать есть отказ от игры. Это первый вид отказа, злой отказ, и он необходимо влечет для неотпавших существ, как и для вернувшихся из отпадения, добрый отказ — ради спасения других. Это — трагический отказ.

Игра твари в этом мире есть ее мистика. Это есть действие, не имеющее целью власти, а лишь радость о встрече, и потому есть акт религиозный. К сожалению, такая игра редка. Слишком часто игра есть для животных школа будущих битв, и тогда она не мистична. Подлинная игра есть радость о движении, о полете, о встречах. Как радость встреч она есть один из видов радости о бытии других, а это есть любовь, притом небесного свойства. Подлинная игра, иногда внезапно освещающая детство животных и человека, есть откровение о блаженной жизни в вечности. Пот ому-то, между прочим, преступно стремиться превратить игру детей в подготовку к будущей жизни в борьбе и труде.

42. Из сказанного ясно, что игра в особенности свойственна веществу, оно радуется только в игре. Вещество не имеет злой воли, монады материи не имеют злой воли к захвату, они только оберегаются от других отталкиванием; и когда всеобщее воскресение пробудит материю от тяжкого сна, проявляющегося в виде инерции, — чиста и безгрешная она сразу перейдет к своей вечной игре.

Существам же игра свойственна поскольку они царствуют в веществе, т. е. поскольку они имеют плоть. И это не бедность их, а богатство. Игра свойственна существам, облеченным в преображенную плоть. Играют и люди. Ибо человек включает в себе все силы всех стихий, все способности животных и материи наряду со способностями ангелов. Он способен всех понимать и со всеми радоваться; это его свойство может быть названо гениальностью. Понимая тварь, он радуется и играет с нею. Он радуется и о плоти, и об игре своей плоти, и о движении вещества в ней, и о движении ее в веществе. Символически эту детскую игру человеков с тварью можно представить таким образом, что в Царстве Небесном люди пролетают все стихии, устремляясь к простору цветников земли, сквозь спирали ветров и волн, взявшись за руки и оглядываясь друг на друга сияющими взорами.

43. так, вся вселенная имеет как бы центр — Единую Премирную Тайну, которая постигается человеками и ангелами в песни молчания, и периферию, последнее окружение, вещество, которое только и грает. А между этими полюсами — соединение того и другого, созерцания Бога и игра твари.

44. Сами люди бывают весьма различных характеров, склонностей и духовного совершенства. И есть среди них такие, которые, хотя и достаточно праведны, т. е. отвращены от жажды власти и тем самым способны к тварной игре, однако неспособны или почти неспособны зреть Бога. И есть такие, которые всецело уходят в изумление перед Премирной Тайной, не участвуя в игре твари.

Полный человек, Богочеловек Иисус Христос, как истинное средоточие вселенной, совмещает в Себе и то, и другое. И если, с одной стороны, любящим Его и соблюдающим Его заповеди Он открывает Бога Отца и посылает Духа святого, как Он сам сказал об этом, то с другой стороны, по свидетельству святых отцов, праведные веселятся и играют с Ним вечно.

Это и значит, что они подобны детям, и если кто не будет как дитя, не войдет в Царство Небесное.

45. Выше я сказал, что бытие в Царстве Небесном есть литургическая игра. Литургийность ее обуславливается Христом. Во Христе Сам Бог играет с тварью. Я сказал, что Премирная Тайна не играет, ибо Она — только предмет созерцания и славословия; далее сказал, что игра свойственна словесным существам, поскольку они имеют плоть. Во Христе Бог имеет плоть и является как Один из людей. Так через Христа становится возможным невозможное — игра Бога и твари. Благодаря Христу вечный покой в Боге и вечная игра твари не противоречат друг другу. Христос соединяет в Себе крайние полюсы бытия — Бога и вещество. Вечный покой в Боге и игра с тварью, покой единства и игра множества, исключающие друг друга для естественного разума, объединяются во Христе. Естественное сознание человека, не знающее о победе над мировой причинностью, бьется перед дилеммой: Бог или мир? И либо Бог представляется сном без сновидений, нирваной небытия, а мир — светом, радостью и жизнью, либо наоборот, Бог — единственной реальностью, незримым морем блаженства, а мир томительным сновидением, причем сам субъект этого сновидения есть иллюзия.

Во Христе примиряются эти взаимоисключающие понятия. Единство Бога и мира изумительно пояснено в имени Царства Божия. Чтобы мир освободился от своей суетности, спасся от смерти, надо чтобы в нем воцарился Бог. Мир должен расположиться вокруг Единой Премирной Тайны в

соотношениях, какие Она Сама укажет. Бог должен в мире воцариться и в красоту облечься;* через это Он утверждает новую вселенную, которая не подвижется со своих вечных оснований, но навеки станет домом Божьим.

* См.: «Господь воцарися и в лепоту облечеся…» (возглас на вечерне). В.П.

Через Христа возможна вечная игра твари без внутреннего смятения, ибо тварь покоится в Боге; она может смело и свободно двигаться именно потому, что в основе своей подвижно покоится вокруг бога. И обратно, через Христа же Сам Бог играет с тварь как одно из существ — в плоти, подобной человеческой, как дитя среди детей. Вот это то участие Бога в игре твари делает ее литургической игрой.

46. Великолепная литургика, которая еще в этом мире открывает нам мир грядущий, развернется в Небесном Граде во всей своей вечной красоте.

Литургическое действие не имеет целью власти. Литургическое действие совершает вселенскую встречу. Поэтому оно подходит под определение игры. И действительно, небесная литургия есть универсалия игры. Это — игра в себе.

Универсалия человеков, Богочеловек Иисус Христос как и все человеки имеет плоть. Как и всякая человеческая плоть, Его святая плотьв постоянном взаимодействии с веществом, которое входит в Нее и вновь исходит, коснувшись тайны богочеловечества. И вообще, для материи войти в тело человека, в этот светоносный собор, и слышать веления воли человека, направляющей тело, значит постигать великую тайну, а исполнять волю эту — блаженство. В теле же Богочеловека материя поднимается до высшей точки, до которой может подняться вещество во вселенной. Это наибольшее приближение материи к Богу. И эту плоть Свою, эту обо; женную материю Он дает в пищу всем людям. Это значит, что вошедшая в плоть Богочеловека материя потом входит в тела человеков, освящая входящее в них вещество и от них светом святости излучаясь во всю вселенную. Так совершается страшный и удивительный кругооборот вещества в небесном мире. Через него Бог открывается всей твари. Его можно назвать литургическим кругооборотом. Он не имеет аналогии в земных организмах, хотя я где-то и называл его своеобразным кровообращением.