Александр Дьяков - Философская традиция во Франции. Классический век и его самосознание

Арно А., Николь П. Логика, или искусство мыслить. С. 7.

Ламетри Ж. О. Сочинения. С. 443.

Фонтенель Б. Рассуждения о религии, природе и разуме. С. 179.

«Маленькие кружки узколобых картезианцев еще до самых 1730-х гг. будут ломать копья во славу вульгарного механицизма XVII в.», – пишет П. Шоню (Шоню П. Цивилизация Просвещения. С. 245).

«Франция была родиной и подлинной классической страной анализа, – писал Э. Кассирер, – ведь на его основе Декарт осуществил свою реформу, свое радикальное преобразование философии. Начиная с середины XVII столетия этот картезианский дух проникает во все области познания; он господствует теперь не только в философии, но и в литературе, морали, политике, учении о государстве и обществе и утверждается даже внутри теологии , придавая ей новую форму. Но в философии, как и во всей вообще области духовно-исторического познания это влияние не остается неоспоренным» (Кассирер Э. Философия Просвещения. М.: РОССПЭН, 2004. С. 43).

Там же. С. 97.

Вольтер. Философские сочинения. С. 401.

Философия в «Энциклопедии» Дидро и Даламбера. С. 111.

Кондильяк Э. Б. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1982. С. 160.

См.: Watson R. A. The Downfall of Cartesianism, 1673–1712. A Study of Epistemological Issues in Late Seventeenth-Century Cartesianism. The Hague: Matrinus Nijhoff, 1966; Idem. The Breakdown of Cartesian Metaphysics. Atlantic Highlands (N. J.): Humanities Press International, 1987.

Ламетри Ж. О. Сочинения. С. 111.

«Я полагаю, что Декарт был бы великим человеком, достойным уважения со всех точек зрения, если бы он не жил в век, который ему приходилось просвещать; тогда он познал бы ценность опыта и наблюдения и опасность удаления от них. И тем не менее, я поступлю совершенно справедливо, если противопоставлю этого великого человека всем этим мелким философам и плохим подражателям Локка, которые вместо того, чтобы бесстыдно смеяться над Декартом, лучше постарались бы понять, что без него поле философии, как поле точной науки без Ньютона, может быть, до сих пор осталось бы необработанным» (Там же. С. 220).

Там же. С. 111.

Вовенарг Л. К. де. Введение в познание человеческого разума. Фрагменты. Критические замечания. Размышления и максимы. С. 236.

Ламетри рассказывает, что Паскаль «настолько истощил умственной работой духов своего мозга, что воображал, что видит с левой стороны огненную пропасть, от которой ему всегда приходилось защищаться стульями или какими-нибудь преградами, которые моги бы помешать ему увидеть эту ужасную фантастическую бездну, хотя этот великий человек прекрасно сознавал ее фантастический характер» (Ламетри Ж. О. Сочинения. С. 91–92). В другом месте Ламетри интерпретирует эту странность великого человека немного иначе: «В обществе или за столом Паскалю всегда была необходима загородка из стульев или сосед слева, чтобы не видеть страшной пропасти, в которую он боялся упасть, хотя знал цену подобным иллюзиям. Паскаль может служить поразительным примером действия воображения или усиленного кровообращения в одном только мозговом полушарии. В его лице мы видим, с одной стороны, гениального человека, с другой – полусумасшедшего. Безумие и мудрость, обе имели в мозгу свои отделения, или свои области, отделенные друг от друга так называемой косой. (Интересно бы знать, которым из этих отделений тянулся он так сильно к господам из Пор-Рояля?)» (Там же. С. 203). Судя по этому и подобным ему рассказам, Паскаль в самом деле был человеком своеобразным.

Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. С. 77.

Там же. С. 85.

Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. С. 105.

«Французская культура второй половины семнадцатого, да, пожалуй, и всего восемнадцатого столетия отличается своей нацеленностью скорее на широкую публику, чем на специалистов или академиков», – замечает Дж. Пиайа (Piaia G. The Histories of Philosophy in France in the Age of Descartes // Models of the History of Philosophy / еds. G. Piaia, G. Santinello. N. Y.: Springer, 2011. P. 7).

Жильсон Э. Дух средневековой философии. С. 22.

Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. С. 63.

Тарасов Б. Паскаль. М.: Молодая Гвардия, 1982. С. 277–278.

Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. С. 53.

Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. С. 66.

Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. С. 107–108.

Там же. С. 110.

Там же. С. 112.

Шпенглер О. Закат Европы. Кн. 1. С. 222.

Chevalier J. Pascal. P., 1922.

Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. С. 415–416.

А. Лолордо, впрочем, настаивает на том, что Гассенди все же пользуется методом, и этот метод – генеалогический, в том отношении, что всякий вопрос он рассматривает, предпринимая критический обзор взглядов философов, с этим вопросом сталкивавшихся. Другими словами, он всегда обозначает историческую локализацию всех философских проблем. При этом, впрочем, американский исследователь подчеркивает, что «Гассенди использует генеалогический метод как строгий антиисторицист, что предполагает существование великих трансисторических вопросов» (LoLordo A. Pierre Gassendi and the Birth of Early Modern Philosophy. N. Y.: Cambridge University Press, 2007. P. 4).

«Но заниматься философией нам следует не для виду, а серьезно, ибо нам необходимо не казаться здоровыми, а в действительности ими быть. И заниматься философией следует немедленно, а не откладывать это на завтрашний день, потому что сегодня также важно жить счастливо» (Гассенди П. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1966. С. 303).

«Положительное содержание “философской свободы”, – пишет в своей диссертации О. Р. Блок, – сводится, таким образом, к существованию индивидуальному и нравственному: это достойное и “смелое”, я бы сказал, в картезианском смысле, утверждение власти разума и господства я» (Bloch O. R. La Philosophie de Gassendi. Nominalisme, materialism et métapysique. P. 36).

Du Pont-Bertris. Eloges et caracteres des philosophes les plus célèbres, depuis la naissance de Jesus-Christ, jusqu'à present. P. 270.

Гоббс Т. Основы философии. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1989. С. 68.

Так, Э. Мань описывает небольшую, но со вкусом подобранную библиотеку образованного парижанина того века, в которой были «любопытное издание Тита Ливия, Плутарх по-гречески и на латыни, Вергилий ин-фолио, “Хроники” Фруассара, произведения фламандского гуманиста Липса, исторические и правоведческие работы, сборники ордонансов…» (Мань Э. Повседневная жизнь в эпоху Людовика XIII. С. 150).