Йоран Терборн - Города власти. Город, нация, народ, глобальность

К 2020 г. 61 из 100 самых высоких зданий в мире будут китайскими, согласно планам Китая [666]. Американское превосходство находится явно под угрозой, а с 1998 г. американская столица выбыла из соревнования за самое высокое здание в мире. В 1998 г. малазийские башни государственной корпорации «Петронас» обогнали по высоте «Уиллис-Тауэр» в Чикаго. Позднее, в 2004 г., они были низвергнуты с первого места тайбэйским финансовым центром «Тайбэй 101», рекорд которого, в свою очередь, был в 2010 г. побит небоскребом Бурдж-Халива в Дубае. Как предполагается, Бурдж-Халива будет оттеснен на второе место строящейся в Саудовской Аравии «Королевской башней» в Джидде.

Однако, хотя небоскребы и являются индикаторами городской капиталистической власти и амбиций – и, если брать примеры из прошлого, стремления сталинизма подражать им, – на них нельзя до конца положиться как на индикаторы власти капитала как таковой. Некоторые из самых могущественных корпораций, такие как Apple, Microsoft и Walmart, размещают свои штаб-квартиры в сельских (хотя и хорошо интегрированных в глобальные сети) местах, и для них характерна акцентированная горизонтальность.

Таблица 4. География небоскребов и относительный спад американского городского капитализма: размещение 100 самых высоких зданий мира в 1940–2015 гг.

Теперь посмотрим, как городской глобализм повлиял на национальные столичные города.

В этой книге нас интересуют только столичные города национальных государств, но прежде чем рассмотреть их внимательнее, мы должны соотнести их с другими городами мира. Так, список высотных зданий возглавляют шесть нестоличных, в высшей степени капиталистических городов: Нью-Йорк, выдающийся лидер с 1226 зарегистрированными высотными зданиями, Гонконг с 582, затем идут Чикаго, Торонто, Шанхай и Дубай, у которого самое большое число зданий высотой более 200 м – 64 против 63 в Гонконге и 58 в Нью-Йорке. На 300-метровой отметке Дубай возвышается над всеми остальными с 18 зданиями – включая и самое высокое, высотой 828 м – в сравнении с семью в Нью-Йорке.

Таблица 5. Небоскребы в национальных столицах в 2015 г.

До 2000 г. самыми высокими зданиями в мире в подавляющем большинстве были офисные башни, начиная с первых американских – как правило, они не являлись исключительно головными офисами корпораций, но частично или главным образом предназначались для корпоративной аренды. В этом столетии произошел резкий скачок количества небоскребов многофункционального назначения, в которых перемешаны офисы, квартиры, отели, торговые центры и развлекательные комплексы. К 2012 г. только 49 из 100 самых высоких зданий были исключительно офисными и 18 были (преимущественно) жилыми [667].

Национальные столицы при глобальном капитале

Преобладание Восточной Азии среди национальных столиц ожидаемо, но оно имеет под собой более широкую основу, чем часто предполагается в традиционных дискуссиях о мировом городе. В Джакарте 15 небоскребов, высота которых превышает 210 м; 14 было построено во время нефтяного и торгового бума 2005–2015 гг. Насколько бы Бангкок и Манила ни различались в национальном отношении, оба города имеют сильную глобалистскую репутацию в части привлечения иностранных инвестиций. Куала-Лумпур также пытается позиционировать себя в качестве глобального игрока, но им больше движет национальный государственный капитализм, что нашло выражение в иконической достопримечательности города, башнях-близнецах Петронас, принадлежащих государственной нефтяной компании. Отсутствие Дели показательно, а главный индийский город небоскребов, Мумбаи, обогнали пять китайских городов. Дели заявлял об амбициях «города мирового класса», но до сих пор традиция партии Индийского национального конгресса сдерживала глобалистские устремления столицы. С другой стороны, посткоммунистический Ханой, подобно Москве и Пекину, с энтузиазмом включился в глобальную игру по строительству небоскребов. Но Пекин, как политический центр страны с сильной государственной властью, решил скорее следовать в фарватере, чем возглавлять китайскую гонку за глобалистским капиталистическим урбанизмом, и расположился на шестом месте в национальной иерархии, которую возглавил Шанхай.

Строительство небоскребов не должно сводиться к капиталистическим подсчетам коэффициентов полезной площади. Оно также является важной составляющей конкурентного статуса, воплощением которого стали личность и практики Дональда Трампа, застройщика и владельца ряда «Башен Трампа». «Трамп-уорлд-тауэр», возвышающаяся над зданием Секретариата ООН в Нью-Йорке, была, например, построена (в 1980 г.) в качестве «самого высокого жилого здания в мире» и только недавно уступила своим соперникам. Она иллюстрирует тезис о том, что высота стала символом статуса, достаточно важным для того, чтобы им манипулировать. Ее официальная высота превышает измерения, сделанные экспертом из Совета по высотным зданиям, а количество этажей было увеличено за счет пропуска некоторых цифр. Девяностый этаж Трампа на самом деле семьдесят второй [668].

Строительство небоскребов стало значимым индикатором состояния современного капитализма. Оно указывает на капиталистический бум и часто, как в случае Эмпайр-стейт-билдинг и башни «Федерация» в Москве, близкий конец этого бума. Прежде всего оно говорит нам кое-что о характере капитализма в определенном месте. В целом я думаю, что опыт, как современный, так и исторический, подсказывает: чем больше в городе строится небоскребов, тем смелее и наглее его капитализм.

«Города Европы сохраняли безмолвие, пока мировые города соревновались друг с другом на новом этапе – в небе – за то, чтобы стать самыми высокими в мире», – писал японский архитектор в вышеупомянутом каталоге «Глобальный город». И по сути, это соревнование превратилось в соревнование преимущественно между выходцами из Восточной Азии и арабами, тогда как американцы в нем сильно отстали, а европейцы и вовсе воздержались от участия.

В Западной Европе, выиграв битву за Лондон, глобальный капитал сделал его своим неоспоримым центром, за что арабские нефтяные шейхи и русские олигархи проголосовали ногами. Во Франции Париж и его пригороды, banlieue, – два совершенно разных социальных образования, но даже если надменный скандинав попытается соединить их вместе, Лондон все равно не уступит им свое преимущество. В городской черте Парижа строительство небоскребов было остановлено консервативным президентом Валери Жискар Д’Эстеном после 209-метровой башни «Монпарнас», открытой в 1973 г. 30 июня 2015 г. мэр-социалист Анн Идальго сумела наконец пробить в раздираемом распрями городском совете проект строительства 180-метровой башни «Треугольник», офисного здания, спроектированного Херцогом и де Мероном, в Выставочном парке около Порт-де-Версаль на юго-западе Парижа. Мэр представила проект, финансируемый франко-голландским инвестором, занимающимся коммерческой недвижимостью, как «произведение искусства», добавленное в большую парижскую коллекцию.