Йоран Терборн - Города власти. Город, нация, народ, глобальность

Чуть более содержательные указания дали советские градостроительные власти восточногерманской учебной делегации в 1950 г., чьи выводы после некоторой систематизации были включены в закон ГДР 1950 г., содержащий 16 Grundsätze des Städtebaues (принципов градостроения). Вначале в них подчеркивается репрезентативная функция города: «Город по своей структуре и архитектурной форме [Gestaltung] является выражением политической воли народа и национального сознания» (принцип 1). «Народно-демократическая» версия социалистического реализма означала, что у архитектуры должно быть «демократическое» содержание и «национальная» форма (принципы 1 и 14). Много внимания было уделено центру, «основному ядру города» и месту проведения «политических демонстраций, маршей [Aufmärsche] и народных праздников», а также «наиболее монументальных строений» (принцип 6). Это можно считать вариантом политического и гражданского оппонирования американскому представлению о городском центре как «центральном деловом районе» (ЦДР). Для «лица города» нашелся отдельный принцип (девятый): оно должно «определяться» «площадями, главными улицами и доминирующими на них строениями». В десятом принципе речь идет об относительной высоте жилых строений, которые должны быть сосредоточены в жилых районах с многоэтажной квартирной застройкой, парками, детскими садами, школами и всевозможными «удобствами» [Versorgungsanlagen] для удовлетворения «повседневных нужд населения». Автомобильное движение предполагалось вывести за пределы жилых массивов. Также в принципах встречается предупреждение относительно «чрезмерного» городского роста, но в то же время и относительно попыток превратить город в сад. Город означает «городскую» [städtisches] жизнь [506].

Коммунистический вклад в урбанизм и городскую историю был намного скромнее, чем его общая роль в динамике власти ХХ в. Однако этот вклад не свелся к официальным банальностям [507]. В городской истории в том широком смысле, который не ограничивается столицами, коммунизм остался также благодаря современным промышленным городам, начиная с Магнитогорска на Урале и созданных уже после Второй мировой войны и сталинизма Нова-Хуты в Польше и Айзенхюттенштадта (ранее Шталинштадт) в Восточной Германии – оба этих города и сегодня своей архитектурой, домами культуры, зелеными массивами и пространственным устройством свидетельствуют об умеренном промышленном модернизме, ныне вытесненном или заглушенном постиндустриальным капитализмом [508].

Четыре аспекта коммунизма как правящего режима

Чтобы понять значение коммунизма для города и, в частности, столиц, мы должны рассмотреть идентичность последнего, основание его власти, контекст и структуру, попытавшись проложить наш курс через воды, в которых полно идеологических мин.

Идентичность коммунизма состояла в идентичности движения рабочего класса и бедного крестьянства. Сам он понимал себя в качестве авангарда пролетариата. Большевистское восстание в 1917 г. было предпринято городскими промышленными рабочими, и на протяжении всей истории коммунисты всех стран обращали самое пристальное внимание на классовый состав своих партий и государственных институтов, которыми они управляли. Они всегда пытались укреплять свою власть, основываясь на производственных организациях рабочих, и часто, например в ГДР и Чехословакии, создавали рабочую милицию, выполняющую функцию классового стража их режимов.

Однако до Первой мировой войны Ленин и коммунисты-большевики четко осознавали то, что они действуют в мире национальностей и наций, оформившихся в противостоянии царистскому великорусскому империализму многонациональной империи. Основой власти правящих коммунистических режимов всегда являлось современное государство, для которого отношение к нации было важным, но в то же время изменчивым и проблематичным. Ленин и Сталин серьезнейшим образом изучали «национальный вопрос» в многонациональной империи. Невозможность приравнять нации к классам была одним из основоположений большевиков, в отличие от некоторых других течений радикального марксизма. Превратив русскую многонациональную империю в Союз Советских Социалистических Республик, они установили ряд фундаментальных принципов – национальную культуру, национальное развитие и самоопределение.

При Сталине эти фундаментальные принципы были совершенно очевидно подчинены русской имперской геополитике, которая заново утвердила имперские границы, присоединив Прибалтику и Бессарабию. Однако Сталин никогда не забывал ленинского урока о значении наций. Он был увековечен в фундаментальном положении социалистического реализма: «национальный по форме, социалистический по содержанию» [509]. Коммунистическая Европа была национализирована после Первой мировой войны, Болгария и Румыния – в последней четверти XIX в. Однако вряд ли их можно было считать устоявшимися национальными или даже европейскими государствами по своему генезису, т. е. сформировавшимися изнутри. Как и Греция, своей национальной государственностью они были обязаны прежде всего европейской геополитике и разгрому Османов, Габсбургов и Гогенцоллернов внешними силами. Границы, особенно Польши, Румынии, Венгрии и Болгарии, а также внутренние национальные отношения – например, между сербами и хорватами или между чехами и словаками – многими считались временными и произвольными, а нередко и несправедливыми.

Восточноевропейские коммунисты, правившие после Второй мировой войны, существенно отличались друг от друга своей национальной укорененностью и легитимностью, которые были, если говорить осторожно, довольно значительными в Албании, Болгарии, Чехословакии и Югославии, значительными, но все же явно меньшими в Восточной Германии и Венгрии и совершенно незначительными в Румынии и Польше. Всем им Москва наказала обращать пристальное внимание на нацию и при этом, конечно, воздерживаться от любого национализма, выступающего с критикой Советского Союза. Даже у более слабых движений существовали определенные корни или достижения, на которые можно было сослаться: немецкая антифашистская традиция, о которой вспомнили, когда множество чиновников, судей, бизнесменов и специалистов Третьего рейха получили места в Западной Германии; разрыв венгров с довоенной консервативной реакцией, а также с фашизмом Партии скрещенных стрел; румынская борьба за Трансильванию; польская экспансия на Западе на границе по Одеру – Нейсе, которую всегда оспаривали немецкие правые и которая, возможно, компенсировала потери Польши на Востоке, к числу которых относился и Львов.

Китайские, корейские, вьетнамские и кубинские коммунисты – все они пришли к власти, возглавив национальные антиимпериалистические революции. Ирония в том, что северные корейцы, крайние националисты, ставшие шовинистами, первоначально больше всего зависели от иностранной поддержки: советской в период разделения Кореи между США и СССР после японской оккупации, а потом и китайской военной помощи в борьбе с американцами в период корейской войны.