Самуил Марков - PR В России больше, чем PR. Технологии, версии, слухи

А история произошла следующая. В одно прекрасное утро спешившие на работу ленин­градцы увидели, что стены Петропавловской крепости расписаны какими-то лозунгами. Че­рез два часа городские власти приняли меры, лозунги исчезли.

Впоследствии те, кто видел расписанные сте­ны, врали «как очевидцы». Одни утверждали, что написанное порочило родную КПСС, дру­гие доказывали, что стены были расписаны не­цензурной бранью. Скорее всего, правы были первые. Иначе как объяснить, что расследова­нием занимался КГБ. В кратчайшие сроки было установлено, что следы на стенах историческо­го памятника оставила группа очень молодых, а потому пока не признанных художников. Есте­ственно, их задержали и отвезли «куда следует». Далее, по версии Демократа, КГБ родил ко­варный план. Он был поставлен перед альтер­нативой: или он берет все на себя, или к ответ­ственности привлекаются все. Но самое главное коварство КГБ приберег напоследок. Чтобы уберечь друзей от преследования по полити­ческим мотивам, Демократ должен был со­знаться в краже магнитофона. Что он и сделал. Нет никаких сомнений в том, что Демократ всю ответственность за содеянное готов был взять на себя. Его дальнейшая жизнь показа­ла, что человек он совестливый и благородный. А вот все остальное из области легенд.

В те времена в КГБ, как и во всем государстве, действовали плановые показатели. Основным показателем пятой службы, отвечавшей за идеологию, была профилактика. Конечно, ко­го-то доводили до тюрьмы, но увеличивать ко­личество политических заключенных было не­выгодно для самих работников КГБ.

Андропов делал все, чтобы избежать повторения 1937 года. Он-то помнил, что запущенную машину репрессий остановить очень труд­но. Поэтому в тюрьмы шли те, кого не посадить было невозможно. Либо по поводу этих людей были прямые указания партийных орга­нов. Всем известны истории про добрых сотрудников КГБ, которые помогали тем, кому угрожал арест, покинуть страну. Делалось это не от доброты душевной. В плановом государстве показатели должны постоянно расти. Если в этом году раскрыто 10 преступлений, то на следующий год следует работать лучше и раскрыть 12. Так недолго докатиться и до массовых репрессий. Поэтому у многих был выбор: покинуть Родину или идти в тюрьму. Некоторые выбирали тюрьму.

Самым же любимым делом КГБ была профилактика. Раскрыва­ется очередная группа с не теми настроениями. Проводится провер­ка, людей вызывают, кого-то принуждают к сотрудничеству, с кем-то просто беседуют. Работа кипит, бумаги пишутся. Конечно, и в КГБ было достаточно дураков, готовых день и ночь раскрывать, рассле­довать и сажать. Но прагматиков там было значительно больше. Они знали, что умный кот, чтобы его не выгнали на улицу, ловит мышек по одной. Ловит и постоянно показывает хозяину. «Смотри, сколько в доме вредителей, как же ты без меня-то жить будешь?»

При необходимости всю компанию худож­ников можно было бы привлечь за хулиган­ство. Это такое понятие, под которое можно подверстать многое, тем более что порча па­мятника старины, по каким бы мотивам это ни делалось, поступок хулиганский. Но ведь поса­дишь всех, некого будет вызывать на беседу, воспитывать, давать показатель профилактики. Почему же для того, чтобы отдать под суд Демократа, как повод не использовались, на­пример, наркотики или оружие? И то и другое очень легко подкинуть при обыске. Что, при необходимости, сотрудники КГБ проделывали. Все просто. Никакую краденую аппаратуру подбрасывать было не надо. Она была!

Молодежь во все времена увлекалась музы­кой. В советские времена любая приличная ап­паратура была в дефиците. Народные умельцы собирали необходимое сами. Детали же или бло­ки элементарно воровали. Срывались телефон­ные трубки — из них вынимали динамики. Из учреждений пропадали усилители и магнитофо­ны. Кража у государства большим грехом не счи­талась. «Несли» все. В русском языке появилось новое слово «несун». Скорее всего, пресловутый магнитофон существовал в реальности. А вот то, что Демократ взял всю вину на себя, это точно. При обычном раскладе дело вообще не доводи­ли до суда. А уж если бы суд состоялся, то срок за такую мелочь был бы условным. Но не по­везло. К магнитофону примешалась идеология. История закончилась ко всеобщему государ­ственному удовлетворению. КГБ сообщило на­чальству, что стены крепости испачкала группа незрелых юнцов. Они уже раскаялись и осозна­ли. Во главе группы стоял вообще мелкий жулик. Он уже наказан. А мы, доблестные чекисты, по-прежнему на страже и, если что, то всегда.

Зачем же Демократу надо было объяснять грехи молодости кознями КГБ? Да потому, что, повзрослев, он, как и положено порядочному человеку, посчитал то, что раньше казалось детской шалостью, глупостью и позором.

Ныне Демократ — профессиональный по­литик с безупречной репутацией. Он избирал­ся депутатом во все три ГД. Причем проходил туда не по партийным спискам, а по одноман­датному округу. Люди ему верят и за него го­лосуют.

Старую легенду никто не опроверг, но вспо­минать историю с кражей Демократ не любит.

Если бы Демократ пошел в политику не­сколько позже, ему бы не пришлось стыдить­ся проходного эпизода своей молодости. Про­изошла переоценка ценностей. Ни уголовное прошлое, ни сомнительное настоящее уже не препятствие для политической деятельности.

Одно время на депутатов различных уровней просто мор напал. Их убивали по 10—12 чело­век в год. Правоохранительные органы объ­ясняли, что эти убийства связаны с коммерче­ской деятельностью потерпевших. Можно подумать, что все коммерсанты решают свои проблемы автоматной очередью. Скорее, так поступают не коммерсанты, а люди совсем дру­гой профессии.

Может ли уголовное прошлое или сомни­тельное настоящее стать компроматом? Вряд ли.

Как уже было сказано, закон позволяет счи­тать несудимыми тех, чья судимость считает­ся «погашенной». Никаких помех для занятия политикой не имеется. С точки зрения изби­рателя, «быль молодцу не в укор».

Исключением из общего правила можно считать историю в Ир­кутске. Один из кандидатов, имевший реальные шансы быть избран­ным, решил не ворошить прошлое. Когда-то против него возбужда­лось дело об изнасиловании. История давняя и забытая. Но незадолго до голосования была напечатана фотография обложки уголовного дела. Кандидат не набрал того количества голосов, на которое рас­считывал. Скорее всего, тут имела место ошибка ведущих кампа­нию политтехнологов. Они не учли, что насильники в уголовной среде самая презираемая группа. Не лучше к насильникам относится и остальное население. Сработала обычная подозрительность. Раз сам не рассказал, раз скрывает, значит, виноват. Пиарщики оставили в биографии кандидата информационные лакуны, чем и смогли вос­пользоваться конкуренты. Если бы историю с уголовным делом с самого начала обнародовал сам кандидат, то к концу кампании она бы уже не привлекла ничьего интереса.