Самуил Марков - PR В России больше, чем PR. Технологии, версии, слухи

Принадлежность же кандидата к ОПГ дока­зать очень трудно. Эти организации не имеют официального членства и не выдают никаких документов.

(ОПГ - организованные преступные группировки. Казалось бы. еще в конце 40-х - начале 50-х были уничтожены корни профессио­нальной преступности в СССР. Организованное МВД уничтожение «идейных воров» подорвало контакты связанных между собой во­ровских общин. «Идейные воры», сторонники воровского закона, уничтожались руками «сук», таких же преступников, но «закона» не признававших, служивших в армии и готовых сотрудничать с адми­нистрацией мест заключений. Естественно, победили «суки». Воров­ской «закон» перестал противостоять государственному. Большинствозон стали «красными». Хотя внутри самих зон сохранялась некая иерархия среди заключенных. Некоторые продолжали называть себя ворами, хотя при необходимости сотрудничали с администрацией. Кое-где даже сохранились реликты, соблюдавшие старый «закон», но они уже не делали погоды. К концу 50-х годов преступность в СССР резко снизилась. Основные преступления совершались на бытовой почве. Но в 60-х годах т.н. цеховики, предприимчивые люди, имевшие т.н. нетрудовые доходы, договорились с уголовниками. Надо сказать, что именно цеховики стали основным объектом приложения сил привыч­ных преступников. Кража или ограбление, совершенные в отноше­нии цеховика, были почти безопасны. Ограбленный цеховик редко обращался в милицию. Он не смог бы там доказать, что пропавшее имущество заработано им законным путем. Цеховики предложили уго­ловникам соглашение. Часть своих доходов они сдают в так называе­мый общак. Своеобразную воровскую кассу взаимопомощи. За это преступники перестают их грабить, а, наоборот, охраняют от неорга­низованных, «залетных» уголовников и выполняют некоторые дели­катные поручения. «Общак» быстро стал увеличиваться в размерах, а ответственные за его хранение составили новую элиту преступного мира. Постепенно все стабилизировалось. Союз цеховиков и уголов­ников не очень беспокоил государство. Считалось, что милиция впол­не контролирует ситуацию.

В конце 80-х годов появились первые кооперативы. Быстро со­образив, что производство не дает быстрых заработков, а главное, в любой момент может быть задушено государством, кооператоры пе­ренесли основную активность в торговлю и общепит. Нарождался класс собственников. Так уж повелось на Руси, что чужая собствен­ность очень раздражает тех, кто ее не имеет. Кооператоров стали грабить. Страна была на грани эпидемии преступности. Силами ми­лиции проблему было не решить. Милиция продолжала защищать государство, а не граждан этого государства. Государственные мужи всячески тормозили принятие законов, разрешающих частную ох­ранную деятельность. Они и в мыслях допустить не могли, что государству придется часть силовых функций передать каким-то част­никам. Преступность росла, надо было что-то делать.

В чью-то умную чекистскую голову пришла гениальная идея. А не вырастить ли нам собственную «коза ностру». Ведь в США имен­но мафия добилась снижения уличной преступности. Там, где мафи­ози обделывали свои делишки, им совсем не нужно было присталь­ное внимание полиции. Мелких жуликов они призвали к порядку сами. Вот так бы и у нас. А придет время, мы эту доморощенную мафию к ногтю прижмем. Ведь знать-то про нее будем все.

Сказано — сделано. С любовью и заботой вырастили первые бан­дитские группировки. Им была поставлена задача: охранять частную торговлю от уголовного беспредела. Ну, если за свою охрану они возьмут небольшое вознаграждение, так ведь любой труд должен быть оплачен.

Новая преступность называется организованной не потому, что в группировках железный порядок и идеальная организация труда. Но­вая преступность называется организованной потому, что ее органи­зовали. Процесс быстро вышел из-под контроля. Начался чисто бан­дитский беспредел. Банды воевали за сферы влияния. Пролилась кровь. Были налажены контакты с уцелевшими ворами. Сферы влия­ния поделили. Хватило на всех. Если начиналось все с простого вымогательства наличных денег, то постепенно преступники начали захват легального бизнеса. Почва была благодатной. От налогов укло­нялись даже те предприниматели, которые не были напрямую связа­ны с криминалом. Кроме денег, полученных в результате уклонения от налогов, поборов и реализации хитрых «схем» получения сверх­прибыли, в распоряжении бандитов оказались огромные средства от торговли наркотиками. Члены ОПГ вместо «воровского закона» стали жить «по понятиям». «Понятия» от «закона» отличались меньшей обя­зательностью, но большей ритуальностью. Стало возможным взять деньги у коммерсанта за «защиту» и тут же напустить на него другую банду, поделив пополам то, что удалось отнять. Для решения спорных вопросов между бандами назначались встречи, т.н. стрелки. В то же время полностью в соответствии с «понятиями» можно было прямо на этой встрече попросту пострелять конкурентов. Разговорный рус­ский язык обогатился новыми выражениями: «забить стрелку», «пе­ретереть тему», «фильтровать базар» и др. Если старый воровской жаргон практически не употреблялся законопослушными граждана­ми, то жаргон т.н. новых русских очень быстро вошел в обиход. Фоль­клор очень быстро слепил мифологический образ «нового русского», необразованного, но богатого и щедрого. Основная масса населения почему-то считает, что бандиты грабят только богатых. Именно поэто­му образ бандита не вызывает у масс презрения и отторжения. Для законопослушного обывателя все, что связано с бандитами, - реаль­ность параллельного мира.)

С одной стороны, все знают, но с другой стороны, не знает никто. ОПГ стали таким же естественным атрибутом общественной и политической жизни, как и многочисленные общественные организации. Невозможно ана­лизировать социальные, политические, эконо­мические проблемы Урала, если упустить из виду организацию, которая называется «уралмашевская группировка».

Проникновение в жизнь Москвы всяких «солнцевских» и «люберецких» стало настоль­ко привычно, что после совершения любого преступления обязательно рассматривается версия «раздела сфер влияния преступных группировок». На территории России образо­вались удельные княжества, которые постоян­но ведут войну на два фронта, друг с другом за сферы влияния и с Россией за власть.

Законодательная база России позволяет криминальным элементам проникать во власть. Проникает криминал во власть вполне легально, через институт выборов. Как же так полу­чилось, что Бог отнял у избирателя разум?

Разум у избирателя на месте. Только разум этот очень практический. «Я понимаю,— гово­рит себе избиратель,— что те деньги, которые раздает бандитский кандидат, кем-то не допла­чены в бюджет. Но не забрали бы эти деньги бандиты, ушли бы деньги в непонятные «за­крома Родины», а точнее, по карманам чинов­ников. А так — «с паршивой овцы хоть шерсти клок». Бедность и жадность — это первая при­чина, по которой избиратель голосует за кан­дидатов с «непрозрачной биографией».