Знание - сила, 1998 № 01 (847)

А. ТАХО-ГОДИ: — Да, было нелегко. И все-таки много было хорошего: например, до революции были прекрасные журналы. Был журнал Министерства народного просвещения. Обратите внимание: народного просвещения. Правильное название: народ надо было просвещать. И между прочим, абсолютно не зазорно было преподавать в гимназиях профессорам. Профессора университета преподавали в гимназиях! И не только латинский или греческий — все преподавали: и литературу, и историю...

«Знание — сила». Комментарий. Культура, возделывая и воспроизводя внимание к своим основам, именно на массовом уровне поддерживала себя в качестве таковой. Обращение к античности именно такую роль и выполняло. Культура ведь постоянное усилие самовоспроизведения. Это исходное условие того, чтобы двигаться дальше.

• Крым. Золотой браслет, 300 год до новой эры

• Крылатый сфинкс на монете с именем Августа, 20 год до новой эры

А. ТАХО-ГОДИ: — Журналов было достаточно. И при советской власти, в тридцатые годы, довольно много издавали переводов античных авторов.

Было издательство «Academia», и даже потом, когда оно исчезло, всех пересажали и портфель передали «Гослиту», можно сказать, уже на многих глазах (я была членом редколлегии) выходила серия «Библиотека античной литературы». Она издавала очень много всего и хорошо. Это действительно была линия на просвещение народа.

«Знание — сила»: — Вы имеете в виду, что эта линия пресеклась?

А. ТАХО-ГОДИ: - Теперь все пресеклось. Есть, правда, издательство «Алетейя», которое занимается изданием античных авторов. Но они иной раз берут уже издававшееся и делают или просто репринт, или новый набор, не исправляя ошибок, которые были, положим, в тридцатые годы. Системы основательной нет, строгости академической нет.

«Знание — сила»: — То есть налицо падение профессионального уровня и как следствие — снижение уровня культурного.

А. ТАХО-ГОДИ: - Конечно.

«Знание — сила»: — Теперь в некоторых школах начинают преподавать древние языки, как будто что-то стало делаться. Как, по-вашему, возрождение классического образования на уровне школ имеет у нас сейчас какие- нибудь перспективы?

А. ТАХО-ГОДИ: — У нас, между прочим, в школах одно время уже начинали преподавать латынь, это было после войны. Иосиф Виссарионович решил, что надо ввести латинский язык: очень полезно будет, позубрят — будет дисциплина определенного рода... Для этого, между прочим, специально открыли классическое отделение в Московском государственном педагогическом институте имени Ленина, куда и перевели из университета Алексея Федоровича Лосева для укрепления классического образования. Но это было всего несколько лет и глубоких корней не пустило. И кончилось, между прочим, знаете, почему? Родители протестовали. Вот что интересно.

«Знание — сила»: — Это, видимо, не согласовалось с их системой ценностей, которая успела у них сложиться в тогдашней культурной обстановке.

А. ТАХО-ГОДИ: — Конечно, конечно... Поколение-то какое было? Уже искалеченное.

«Знание — сила». Комментарий. Чувство античности как основы и корня культурности жизни кончилось. Протест людей, живущих в культуре вполне, казалось бы, европейского типа, против обучения их детей основам этой же самой культуры — симптом очень тревожный. Оскудение, измельчение неминуемы. Мы, внуки того искалеченного поколения, уже несем в себе последствия этого. Нам слишком много надо начинать сначала.

Конечно, можно объяснить нынешнее увлечение преподаванием классических языков все той же модой. Как воспроизведение внешних признаков ушедшей, изгнанной, разрушенной культуры для создания иллюзий, что никуда она не делась, а мы-де — ее законные наследники (тогда как на самом деле мы — внуки узурпаторов, изумленные варвары на развалинах Рима). Но хочется думать, что это — поиск опор, устойчивости в хаосе нашего времени.

• Рим. Сфинкс между крылатыми лошадками на шлеме Афины Партенос, II еек

• Италия. Среди зверей, слушающих Орфея, слева вверху — сфинкс, начало V века

«Знание — сила»: — Восприятие античного мира — и профессиональное в том числе — менялось от эпохи к эпохе. Полезно, думаю, узнать, как это происходило. Резко ли изменился образ античности со времен начала века?

А. ТАХО-ГОДИ: — Думаю, очень резко. Старая филология готовила в основном тексты и комментарии. Особенно преуспел в этом девятнадцатый век. Причем надо сказать, что он унаследовал представления еще восемнадцатого века о прекрасной, гармоничной античности, хотя уже в это время идея античной культуры как проявления духа народа — идея романтическая — как раз стала развиваться вовсю. Вместе с тем девятнадцатый век был очень скептический, даже суперскептический. Все брали под сомнение. Отсюда, например, многие явления древней истории рассматривали как чистые легенды, ряд личностей относили к мифам... И в основном занимались классической, наикласенчнейшей частью античности — знаменитым пятым веком до Рождества Христова. Это была основа. И конечно, Гомер. Гомер, греческая трагедия, лирика — вот что было главным.

А потом начались великие археологические открытия. Они послужили толчком для того, чтобы углубиться в историю и от классики перейти к глубинам — к архаике. Это было чрезвычайно важно. Появилось совершенно особое представление о греческих богах, обо всем Олимпе — начали искать корни Олимпа, праисторию. Потом выяснилось, что есть теснейшие внутренние связи между Малой Азией и Грецией, Грецией и Востоком. И те боги, которых мы всегда считали греческими, оказывается, пришли из Малой Азии: Аполлон, Гефест, Афродита... А Арес — северное, фракийское божество. Афина — вообще балканский субстрат. Оказалось, что настоящий индоевропеец только Зевс — Дьяух, Дьяус, означающий небо, ясное небо. Тот самый Dies-piter — латинский Juppiter (Юпитер). Это настолько изменило все представления, что отразилось даже на переводах. Если вы возьмете переводы «Одиссей» Жуковского и Вересаева, вы увидите большую разницу. Например, во всех случаях, где появляется богиня Афина, эпитет ее у Жуковского оказывается «голубоглазая» или «сероглазая». Если же возьмете Вересаева, там окажется «совоокая». Огромная разница[* А это потому, что эпитет в оригинале, по-гречески — «сова» Но это одновременно еще и указание на серо-голубую окраску.]. Для романтика «голубоглазая» или «сероглазая» Афина являлась статной красавицей. Забывали только, что у Афины на плече всегда сидела сова! А из-за щита всегда выглядывала змея. А уже в поздние времена мифологи поняли, опять-таки в связи с археологическими раскопками, откуда вся эта древность стала восставать: прошлое-то у Афины — совиное, змеиное. Орфический гимн прямо так и говорит: «О ты, из стран змея!..», обращаясь к Афине.