Знание-сила, 2006 № 02 (944)

Такая работа требует отличного геометрического воображения. Им в высшей степени наделен Рене Декарт — молодой волонтер Тридцатилетней войны, питомец колледжа иезуитов, увлекшийся математикой под влиянием старшего друга — Марена Мерсенна. Сейчас скучная рутина военной службы без боев вынуждает Декарта посвящать досуг размышлениям о движениях тел по кривым линиям в пространстве. Можно воображать их наглядно; но лучше проверять свое воображение расчетами!

Так рождается Аналитическая Геометрия кривых на плоскости — прежде всего тех, которые вскоре будут названы Графиками Функций, подвергнутся дифференцированию и интегрированию. Кеплер изобрел эти искусственные операции при составлении таблиц логарифмов и опубликовал их в книге "Новая стереометрия винных бочек" (1615). Теперь Декарт открывает алгебраическую основу будущего Анализа Функций, стоя на плечах Виета и Кеплера, Архимеда и Галилея. Показательно, что Декарт пишет о науке по-французски, Кеплер — по-немецки, Галилей — по- итальянски. Все они понемногу разрушают древнюю традицию латиноязычной науки в Европе. Ее старается сохранить монах Мерсенн в Париже.

Добровольно приняв на себя роль резидента-корреспондента всех европейских ученых, он рассылает во все концы континента резюме всех известных ему научных новинок. Этот реферативный журнал, рожденный среди бедствий Тридцатилетней войны, станет после войны основой первых академий наук. Но пока их зародыши проросли лишь в двух центрах, удаленных от фронта боев: в Риме — вокруг Галилея и в Лондоне — вокруг Бэкона.

Итальянские естествоиспытатели нарекли себя "рысями", зорко наблюдающими любые новинки в знакомой Природе. Англичане уподобили себя жителям Атлантиды, которой (согласно Платону) управляли ученые мужи. Действительно: Френсис Бэкон, стоящий во главе "Новой Атлантиды", одновременно занимает пост канцлера Англии.

Но в науке он — восторженный и поверхностный дилетант. Гораздо серьезнее работает медик Вильям Гарвей. В юности он учился в Италии, встречался там с Галилеем и перенял у него механический взгляд на все природные процессы Включая циркуляцию крови в телах животных и человека! Проведя десятки анатомических вскрытий, Гарвей пришел к выводу, что сердце — простой насос, гоняющий кровь сквозь мышцы и иные органы, но не произвддяший ее из ничего.

Такая мысль требует количественной, экспериментальной проверки! Гарвей уже начал опыты на себе. Поочередно перетягивая жгутами вены и артерии и временами теряя сознание, он старается измерить пропускную способность сердца. Скоро он получит результат: более 200литров в час. больше веса тела человека! Но врач хочет знать, как происходит регуляция сердечного насоса? Спада он берет энергию для своей работы? Какие изменения в составе крови происходят в легких и в мышцах? Туг физиология смыкается с химией, которая еще блуждает в потемках. Только что голландец Ян ван Гельмонт заметил, что в природе есть, по крайней мере, два разных газа: обычный воздух и "древесный газ" (углекислота), бесполезный для дыхания и горения. Тот же Гельмонт пытался выяснить, за счет чего растут деревья. Измерив приращение веса комнатной ивы за десять лет (при сохранении веса земли в горшке), Гельмонт заключил, что древесные ткани образовались из воды, которой он поливал иву. Что Обычный воздух или "древесный газ" столь же важны для питания живого дерева — эта дерзкая мысль то ли не пришла в умную голову Гелъмонта, то ли он ее отверг как дурное измышление алхимиков.

Ничего не поделаешь, сперва возникнет строгая культура химических измерений и расчетов (трудами Бойля и Ломоносова, Кавендиша и Лавуазье), а потом натуралисты начнут поверять свою фантазию химической алгеброй...

Даже физика делает лишь первые шаги в постановке корректных экспериментов. Только что в Лейденском университете профессор Виллеброрд Снелл установил точный закон изменения угла падения светового луча при его преломлении. Старик Птолемей опять оказался не прав: коэффициент преломления равен отношению не самих углов падения и отражения, но отношению их синусов!

Зачем Природе эта тонкость? Это вскоре выяснит юный гений из Тулузы Пьер Ферма.

Он первый угадает общий принцип: свет всеща движется сквозь прозрачную среду потом траектории, на которой его средняя скорость максимальна! Почему Природа так устроена?

Это уразумеют творцы Вариационного Исчисления через полтораста лет, когда ни Ферма, ни даже Ньютона не будет в рядах ученых мужей Земли. Тридцатилетняя Смута среди европейцев поломает немало ученых судеб и крупных держав. Кеплер сгинет в ряду жертв очередной эпидемии, после того как из императорского астронома он превратится в астролога при самовластном фельдмаршале Валленштейне. Тот попробует стать независимым королем Чехии, но его остановят убийцы, посланные очередным императором. Этот монарх сохранит свой трон, но его держава развалится ввиду выхода двух третей немцев из Священной Римской империи. Папа и император утрачивают авторитет даже среди католических европейцев. Кто подберет эти ценности, брошенные на землю?

В каждой стране это сделают свои правители — более или менее разумные, от Ришелье и Мазарини до Оксенстьерны и Оливареса. Каждый из этих лидеров захочет избежать печальной судьбы дома Габсбургов и для этого пожалует личную свободу выбора религии всем своим подданным. Чем бы дитя не тешилось - лишь бы не плакало!

Ученые дети охотно примут новую свободу в делах веры или неверия и распространят ее на свои рассуждения об устройстве Природы. Галилей окажется последним мучеником религии в ряду творцов большой науки и то скорее за свои успехи в ее популяризации, чем за оригинальность научных догадок. Декарт станет последним вынужденным эмигрантом в этом ряду. Гюйгенс станет первым иноверцем на посту президента Академии наук католического королевства Франции. Так полугоравековая эпоха кровавых религиозных распрей среди западных европейцев сменится столь же долгим веком научных споров — более мирных и полезных для всего человечества.

Ольга Эренберг, Мириам Эренберг

Главная тема декабрьского номер прошлого года была посвящена современной психотерапии. Тексты, публикуемые ниже,продолжают этот разговор. Кому и в чем способна помочь психотерапия? Как потенциальному пациенту ориентироваться на все более обширном рынке психотерапевтических услуг? Как вести себя с терапевтом, чего стоит ждать от него и какой труд придется взять на себя? Свои ответы на эти вопросы предлагают американские психотерапевты Отто и Мириам Эренберг и их российский коллега Сергей Белорусов.