Знание-сила, 2005 № 01 (931)

Это то, что предпринимали верхи, а низы, в свою очередь, бунтовали. Вересаев, в частности, прекрасно описывает, какое разложение царило в тылах армии, и как эта армия, уже демобилизованная, бушующим шквалом прошлась по всему Транссибу — убивали офицеров, убивали комендантов станций, убивали военных комендантов, грабили буфеты, разбивали вагоны. Картина, судя ло всему, была чудовищная. И этот вал удалось ввести в какие-то рамки только где-то между Уралом и Волгой. То есть фактически всю Сибирь эти эшелоны с демобилизованными солдатами прошли в виде бурного потока.

Возвращаясь к началу, хочу повторить, что есть ощущение, что Россия собиралась вести не войну, а кампанию и даже не Маньчжурскую, а Корейскую, потому что спор-то шел из- за Кореи и прилегающих территорий, из-за Порт-Артура, который когда-то, лет за десять до этого, получили в аренду японцы, а потом русские заставили их отказаться в свою пользу. А потом уже это переросло в Маньчжурскую операцию.

Адмирал С.О. Макаров

В. Верещагин

Итак, если бы Россия была в нормальном состоянии и хотела бы вести эту войну, она ее, безусловно, имела возможность выиграть. Но выиграть только на суше, потому что свой флот она потеряла — и вот это было самое тяжелое поражение. Самое тяжелое поражение Россия понесла не на суше, а на море. Сначала она потеряла порт-артурскую эскадру, которая была частью потоплена эсминцами, часть кораблей подорвалась на минах, а часть затонула во встречных боях с японцами. И затем — трагедия со второй и третьей эскадрами под командованием адмирала Рожественского, Цусимское побоище. Таким образом, даже если бы Россия захотела воевать и приложила к этому какие-то усилия, и добилась бы каких-то успехов на суше, дальше она ничего сделать уже не смогла бы. У нее оставался только владивостокский отряд из четырех крейсеров, из которых один вскоре был потоплен во встречном бою, у японцев же оставался мощный флот.

Тут надо вспомнить еще одно обстоятельство. Русско-японская война была первой войной в истории военного искусства нового времени. Здесь впервые столкнулись две регулярные армии XX века, и вдумчивые наблюдатели (умели сделать немало серьезных выводов, которые потом сказались на ходе Первой мировой войны, на характере боевых действий в ту войну. Например, русская артиллерия вышла на Маньчжурскую операцию, обученная стрелять с открытых позиций, и буквально с первых боев обнаружилось, что при новой технике и при новых боеприпасах это крайне невыгодный способ действий, и русская артиллерия очень быстро научилась стрелять с закрытых позиций, А в начале Первой мировой войны в Восточной Пруссии русская артиллерия с первых же боев показала свою силу. Германские представители при японских частях тоже поняли значение тяжелого пехотного вооружения, и, используя свои огромные возможности, немцы сумели быстро перевооружить свою артиллерию и получить значительное превосходство над союзниками. Например, в начале мировой шины у них на корпус было 160 орудий против 108 у русских, и притом много полевых гаубиц.

Наградной крест за участие в обороне Порт-Артура в 1904 г.

Крейсер «Варяг»

Возвращаюсь к Русско-японской войне. Обе стороны после стояния пол Сыпингаем пришли к выводу, что нужно кончать военные действия.

Японцы в связи со своими обстоятельствами: Псют-Артур они получили, половину Сахалина они захватили, южная Маньчжурия оказалась в сфере их влияния — это немаго. Они оказались победителями в глазах всего мира. Другое дело, как трактовать это со строго военной точки зрения.

В мире нуждалась и Россия. В России в это время происходили процессы, которые фактически предопределили и неуспех этой кампании, и нежелание вести войну дальше. В 1904- 1905 годах в ней началась большая замятия. Связана она была, по-моему, с тем, что Россия находилась на переходе от одной исторической формации к другой. После 1861 года, после отмены рабства нужно было двинуть вперед развитие гражданского общества. Александр II это делать начал, но завершить процесс не успел. Он, может быть, и хотел бы, но его убили. Александр Ш делать это точно не хотел. Николай 11 колебался.

В результате Россия развивалась очень быстро в промышленном отношении, торговом, внешнеэкономическом плане, а с другой стороны — в сфере гражданского устройства делались очень робкие шаги. Немножко свободы дали тем, немножко другим. В результате внутреннее устройство России было очень несбалансированным. Царский двор не ориентировался на диалог с какими-то четко обозначенными и имеющими реатьную власть социальными группами, с теми же финансовыми кругами, промышленными, земельными и т.д. Ничего этого не было.

И более того — не было идущей из глубины времен традиций договариваться друг с другом. Всегда Россия стояла на том, что одни командовали, а другие подчинялись. И с 1861 года, то есть более чем за сорок лет, не было сделано ни одного заметного шага. Хотя было земство, например, но с большими ограничениями.

Нам сейчас смешно слышать, что на Российский съезд цветоводов требовалось специальное разрешение Главного жандармского управления или Министерства внутренних дел. Но это было так. Причем съезд проводился не в Петербурге, а в Москве и, казалось бы, никакой угрозы царскому двору представлять не мог.

Россия в гражданском отношении развивалась очень медленно: вот — земства, вот — кооперация, вот — какие-то образовательные учреждения. Но общественного диалога так и не возникло.

Важно, что на рубеже веков и начала XX века Россия оказалась в очень неустойчивом положении именно из-за этого переходного состояния, причем силы, которые фактически были в России, частью вообще не понимали своеобразия момента, частью не хотели с ним считаться, а частью ничего не могли сделать. На мой взгляд, Витте понимал, что происходит, и много сделал, но ведь ему многое и не дозволено было сделать, его просто отправили в отставку.

В результате тыл у русской армии в Маньчжурии был крайне непрочен, и бегству, о котором мы говорили, предшествовал развал тыла армии в Маньчжурии.

Пресса и историческая литература всячески хвалили Витте за тот мир, который ему удалось заключить, ему, вызванному царем из отставки и отправленному вести переговоры в Портсмут. И правильно, Витте проявил там и изобретательность, и дипломатические способности, и великолепный ум. Но, на самом-то деле, Япония стояла на грани истощения своих сил, а Россия—нет, козыри у нее еще были с чисто военной точки зрения, и поэтому- то портсмутский мир оказался таким более или менее благоприятным несмотря ни на что. Но—за спиной у армии была бурлящая Россия