Джеффри Рубин - Социальный конфликт: эскалация, тупик, разрешение

надежно неспособным к любым компромиссам. Здесь надо обратить внимание на то, что обусловленные избирательным восприятием структурные изменения подкрепляют сами себя вне всякой зависимости от того, что противник делает или не делает. Избирательное восприятие само себя вскармливает, что на рис 6.1 показано замкнутыми контурами О и Р.

Хотя термин избирательное восприятие имеет негативный оттенок (подразумевается, что оно приводит к искаженному представлению о действительности), сам этот процесс на самом деле является признаком эффективного функционирования человеческой психики. Мир чрезвычайно сложен и обрушивает на каждого гораздо больше социальной и несоциальной информации, чем кто-либо в состоянии переварить. Ввиду такой информационной перегрузки возникает необходимость в процессе селекции информации, снижающем интенсивность ее поступления так, чтобы с ней можно было справиться.

Пользу избирательного восприятия снижает тенденция укладывать впечатления в прокрустово ложе управляемого стереотипа, причем образ противостоящей стороны лишается всего богатства присущих ей свойств. Более того, избирательное восприятие особенно опасно в разгаре конфликта, поскольку оно подтверждает негативные представления сторон друг о друге и тем самым поддерживает эскалацию или даже усиливает ее.

Участие селективного восприятия в эскалации конфликта рассмотрено в статье Купера и Фацио (Cooper & Fazio, 1979). Эти авторы выделили три взаимосвязанные формы избирательного восприятия: искажения в оценке поведения, «выявление» подтверждений собственных ожиданий и атрибутивное искажение. Рассмотрим эти явления по очереди.

Наличие глубоких убеждений ставит наши суждения о событии в зависимость от того, считается ли оно результатом действий «хорошего парня» или «плохого парня» (White, 1984). Хэ- сторф и Кэнтрил (Hastorf & Cantril, 1954) исследовали реакции студентов на футбольный матч между Принстоном и Дартмутом, выигранный Принстоном. Ими было показано, что суждения о перипетиях матча очень различались в зависимости от принадлежности зрителя к тому или другому университету. Студентам

Принстона и Дартмута продемонстрировали фильм об этом матче и попросили их отметить все нарушения правил. По мнению студентов Принстона, «Дартмутские индейцы» допустили в два раза больше нарушений, чем «Принстонские тигры», тогда как студенты Дартмута различий в числе нарушений не усмотрели. В конфликте слишком часто реальность представляется такой, какой ее видят стороны конфликта.

Столь же показательные результаты были получены и в других социально-психологических экспериментах. Например, Оскамп (Oskamp, 1965) предъявлял студентам американских колледжей параллельные списки мирных и воинственных акций, предпринятых Соединенными Штатами и Советским Союзом. Одни и те же акции (например, «Правительство оказывает малым странам военную поддержку и помощь в военном обучении» оценивались положительно, если их совершали Соединенные Штаты (хорошие парни), и крайне отрицательно, если они приписывались Советскому Союзу (плохие парни). Шериф и Шериф с коллегами (Sherif & Sherif, 1953, 1969; Sherif et al., 1961) в серии полевых экспериментов в лагерях для мальчиков изучали искажения суждений на примере соперничающих групп. Исследователи организовали игру, в которой надо было собирать запрятанные в разных местах леденцы. Потом они показывали мальчикам слайды с изображениями банок, частично заполненных леденцами, и говорили им, что они собраны либо членом их собственной группы, либо членом другой группы, и просили на глаз определить, в какой из банок сколько. Мальчики были убеждены, что в банке, принадлежащей их группе, леденцов больше, чем в банке противника.

Свидетельства такого рода не ограничены лабораторными ситуациями. Например, в одном пригороде Бостона соседствующая с ним церковная община предложила учредить социальную программу для помощи наименее преуспевающим и удачливым членам общества (программа консультирования умственно отсталых). Старейшины общины видели в этой акции проявление любви и милосердия. Совершенно иначе она выглядела в глазах живущих поблизости обитателей пригорода, которые усмотрели в этом проекте грубое и непродуманное нарушение сложившихся добрососедских отношений [38].

Одно дело — пристрастно относиться к тем аспектам поведения противостоящей стороны, которые соответствуют предвзятым понятиям о ней, и совсем другое —подтасовывать факты, собирая информацию таким образом, чтобы побуждать другую сторону к действиям, которые укладываются в эти понятия.

Марк Снайдер с коллегами провели несколько экспериментов, которые, хотя и не имеют прямого отношения к динамике эскалации конфликтов, но проливают свет на «выявление» подтверждений.

В одном из этих исследований Снайдер и Сванн (Snyder & Swann, 1978) сообщали участникам эксперимента некие предположения о других людях, а затем давали им возможность получить об этих людях непосредственные сведения. Некоторым участникам сообщали признаки интровертов, а другим давали описание экстравертов. Затем всем участникам предлагалось выбрать по двенадцать вопросов, чтобы ответы на них позволили установить, действительно ли люди, о которых идет речь, соответствуют тем или иным характеристикам.

Снайдер и Сванн обнаружили, что те, кто проверял предположение об «интровертированности» (притом что это предположение не относилось прямо к проверяемому, о котором вообще ничего не было известно), выбирали для интервью такие вопросы, будто заранее было известно, что опрашиваемый является интровертом: «В каких ситуациях вам хотелось бы быть более общительным?», «Что вам не нравится в шумных вечеринках?» Те, кто проверял предположение об «экстравертированности», наоборот, выбирали такие вопросы, которые исходили из предположения, что проверяемый является именно экстравертом: «Что вы станете делать, чтобы оживить вечеринку?», «В каких ситуациях вы особенно разговорчивы?» Затем, когда на следующем этапе участникам на самом деле дали возможность задать сформулированные ими вопросы, ответы были такими, что опрашивающие пришли к выводу о соответствии опрашиваемых тем признакам, которые были «заданы» с самого начала.

Ясно, что люди избирательно используют имеющиеся данные так, чтобы получать свидетельства справедливости своих предположений. Если этот феномен проявляется в повседневных взаимодействиях между людьми столь же ярко, как это показали Снайдер с коллегами, можно ожидать, что еще сильнее он будет в ситуациях, сопряженных с эмоциональной нагрузкой, таких как конфликт между церковной общиной и ее соседями. В этом примере соседи видели в церковной общине банду безрассудных им- периалистов-захватчиков. Можно вообразить, какие вопросы были бы заданы, появись у соседей возможность проверить эту гипотезу: «Почему вы игнорируете мнение ваших соседей, когда разрабатываете ваши планы?» или «Давно ли вы стали такими захватчиками?» Представители церкви, в свою очередь, могли бы спросить соседей: «Почему вы вечно противитесь усилиям по поддержке тех, кто нуждается в социальной защите?» Формулируя свои вопросы так, что ответы на них могут лишь подтвердить исходные предположения, обе стороны скорее всего найдут только то, что хотели найти. Их гипотезы приведут к появлению свидетельств, которые подтверждают сами себя [39].