Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Я изложин аргументацию Дамасского документа столь подробно, потому что здесь важно не спешить с выводами. Данган, например, не приводит последующие библейские аргументы из CD. Аргументация садокидского автора, взятая в этом полном объеме, никоим образом не подчинена эсхатологическому ожиданию и мнению, что Endzeit следует приравнять к Urzeit 48*. Хотя из рукописи «Храм» мы знаем, что по крайней мере некоторые в Кумране ожидали новый храм, наш конкретный автор этим не озабочен. Он озабочен профанацией существующего храма и тем, не попадут ли обещанные храму деньги в личное пользование. Что касается его позиции относительно двух жен, у него есть три аргумента с опорой на Писание, и только один из них апеллирует к порядку творения. Эсхатологическим ключом открывается не любая дверь.

Возвращаясь к аргументации, которая приписывается Иисусу (Мф. 19:3—9), мы замечаем» что используются два аргумента с опорой на Писание, один из которых апеллирует к порядку творения. Второй основан на ином принципе: «будут двое плотью единою», и слово «единою» далее уточняется: «так что они уже не два, но плоть единая» (Мф. 19:5 сл.//Мк. 10:8). Этой линии аргументации следует Павел, обсуждая обращение к услугам блудницы: «Или вы не знаете, что прилепляющийся к блуднице — с нею одно тело? Ибо сказано: двое будут плотью единою» (1 Кор. 6:16).

Иисус, Павел и автор Дамасского документа думают, что живут в последние дни (относительно CD см. 4:4). Но не все объясняется только эсхатологией. Высказывания Павла о разводе и женитьбе действительно основаны на эсхатологии: см. 1 Кор. 7:24—31. Но его высказывание о блуднице, где он цитирует Быт. 2:24 (1 Кор. 6:16), от эсхатологии не зависит.

Я не пытаюсь доказывать, что запрет Иисуса на развод не вытекает из его мнения, что в конце времен произойдет возвращение к временам до грехопадения. Это можно было бы делать, и тот факт, что как CD, так и синоптическая перикопа ставят на первое место Быт. 1:27, возможно, является указанием в этом направлении. Но я не думаю, что мы можем быть в этом уверены. Речение о разводе не доказывает, что мировоззрение Иисуса определялось эсхатологическим ожиданием. Есть другие причины думать, что он смотрел на себя как на пророка грядущего царствования Бога, и речение о разводе разумно интерпретировать как берущее начало непосредственно из его эсхатологических чаяний, но я не думаю, что мы можем утверждать это с абсолютной уверенностью.

Тот, кто принимал запрет Иисуса на развод, не становился тем самым нарушителем закона, и в этом смысле речение Иисуса не направлено против закона. Однако мы действительно видим здесь мнение, что Моисеево законодательство недостаточно. Запрет показывает, что Иисус ожидал нового порядка вещей, который будет лучше существующего. Было ли это ожидание основано на мнении, что новый эон должен в каком-то виде повторить первоначальное творение? Это возможно, но не абсолютно достоверно. Однако стоящее за этим ожидание нового более совершенного порядка вещей само по себе является эсхатологическим.

Другие антитезы и связанные с ними речения

У Матфея речение о разводе» помимо развернутой формы в 19:3—9, появляется также как одна из антитез (Мф. 5:21—47; речение о разводе 5:31 сл.). Как правило, некоторые из антитез считают аутентичными и свидетельствующими о том, что Иисус намеренно порывал с законом 55. Высказывались и противоположные мнения. Иногда они комбинируются с Мф. 5:17 («Я пришел не упразднить, но исполнить»)» чтобы показать, что Иисус не аннулировал закон, а делал его более радикальным 56.

Из этих двух позиций именно вторая схватывает дух антитез, независимо от того, изолируются ли при этом две или три антитезы, либо рассматриваются в их теперешнем контексте. Здесь мы должны повторить то, что было сказано при обсуждении пери копы о разводе: быть более строгим, чем требует закон, — это не значит быть против закона. Только тот, кто этого не понимает, способен легко согласовать антитезы с мнением, что Иисус выступал против некоторых аспектов закона 5'. Чтобы удостоверится в этом, я забегу вперед и обращусь к отрывку, который до сих пор в нашем обсуждении не фигурировал. Предположим, что речение Мк. 7:15 аутентично, что Иисус действительно сказал: не то, что входит в человека, а то, что выходит, оскверняет его. Простейший смысл этого речения был бы тот, что нечистая пища не оскверняет и, следовательно, по мнению сказавшего это, ее можно есть. Этим было бы разрешено то, что запретил Моисей, и это было бы прямо направлено против закона. Однако если бы Иисус сказал: «не только то, что входит, оскверняет, по даже больше - то, что выходит, то он бы не выступил против закона, а подтвердил бы его и сделал более радикальным. Можно предположить, что сказавший это указал на другой тип нечистоты, отличный от того, который запрещен законами о пище, но действительность закона при этом не отрицается. Антитезы, за исключением речения о разводе, имеют вид «не только..., но также и». Они утверждают закон, но идут дальше него. Нели бы они были аутентичными, это было бы еще одно указание на то, что Иисус не выступал против закона Моисея, но считал его недостаточным 58.

Есть, однако, сомнения относительно их аутентичности. Главная проблема в том» что они являются частью общего изображения Иисуса, которое должно быть подвергнуто сомнению. Имеется слой материала, главным образом, у Матфея, в котором Иисус определяет свою позицию как отличную от позиции фарисеев, но не тем, что он признает тех, кого фарисеи не признавали. Его отличие в том, что он призывает своих последователей быть праведнее фарисеев по тому же образцу. Мысли у фарисеев правильные, но они следуют им недостаточно хорошо или в недостаточной степени. Такого Иисуса мы видим в Мф. 5:17—20» 43—48; 6:1—8, 16—18; 18:15—18; 23:5— 7, 23—26 59. Это тот Иисус, который провозглашает сверхправедность как внешнего, так и внутреннего совершенства (5:48), который говорит, что закон не может быть ослаблен ни на йоту (5:19), и который требует от своих учеников большей праведности, чем праведность фарисеев (5:20).

Икс ус, представленный в этом материале, одобряет внешние «мелочи», такие как пост и десятину, но не одобряет фарисейской самоуверенности. Его последователи должны делать то же самое, но лучше, не напоказ (Мф. 6:1—8,16—18; 23:5 сл.). Короче, этот Иисус требует сверхстрогого соблюдения каждой детали закона — и еще много чего в придачу. Тех, кто не принадлежит к его кругу, он называет «язычниками и сборщиками податей» (ethnikoi, ethnikos: Мф. 5:47; 6:7; 18:17; выражение «сборщики податей» используется в уничижительном смысле: Мф. 5:46; 18:17). Думаю, это не исторический Иисус, который был другом сборщиков податей и грешников и у которого участие в царстве не зависело от того, следует ли человек фарисейству лучше, чем сами фарисеи. Далее, свидетельства ранней церкви решительно противодействуют признанию Иисуса — автора речений Мф. 5:17—20 (и близкого к ним материала) в качестве исторического Иисуса. Ранее мы видели (и еще увидим), что явно направленные против закона высказывания трудно принять ввиду конфликтов по поводу закона после смерти Иисуса. Но тот же самый аргумент применим и к явно одобряющим закон высказываниям. Если бы было известно, что Иисус говорил о необходимости соблюдать в законе абсолютно все, Павел едва пи смог бы убедить Иакова и Петра санкционировать его миссию.