Авиация и космонавтика 2014 07

Интересно, что первоначально у Су-25 предполагалось заимствовать и схему бронирования с использованием титановой броневанны. Однако исследования показали, что, поскольку вертолет работает на невысоких скоростях, то вероятный угол встречи пули и бронезащиты будет ближе к 90°. При таких условиях титан «держит» пули и осколки хуже стали. Поэтому на В-80 было принято решение использовать стальную броню.

В ходе конкурса Минавиапром предложил логичный с экономической точки зрения шаг – создание комплекса БРЭО для конкурирующих машин одним исполнителем, а точнее – Раменским приборостроительным конструкторским бюро. Но как обычно попытка сэкономить на конкуренции таила в себе грандиозные риски. Как вспоминал Н.Н. Емельянов, единый комплекс для двухместного и одноместного вертолета – это был абсурд. Очевидно, что уровень автоматизации для В-80 требовался значительно более высокий, создание комплекса для одноместного вертолета предполагало большие усилия. Исходя из здравого смысла, руководство РПКБ неизбежно сосредоточилось бы на выполнение более понятной и простой задачи. И В-80 был бы похоронен, не родившись.

Но С.В. Михеев нашел выход, предложив партнерство Ленинградскому научно-производственному объединению «Электроавтоматика», которое ранее создало комплекс для Су-25. Ленинградцы активно включились в соревновательный процесс, а для камовцев это означало еще и укрепление позиций в ЦНИИ-30, ГосНИИАС и ЦНИИТочмаш. Благодаря поддержке из «колыбели революции» в ГосНИИАС и ЦНИИТочмаше были оперативно созданы стенды полунатурного моделирования. На них отрабатывались элементы будущего комплекса. С непосредственным участием ведущего конструктора Су-25 Н.В. Апурина и начальника лаборатории ЦНИИТочмаш А.В. Гордона был построен макет кабины, осуществлено моделирование устройства автоматического сопровождения цели. Именно автомат сопровождения значительно облегчал работу летчика в самый сложный период полета – в процессе поиска и атаки цели.

Впрочем, необычная для вертолетчиков кооперация не радовала некоторых управленцев. По словам Н.Н. Емельянова, незадолго до макетной комиссии в Люберцы приехал заместитель начальника 6-го ГУ МАП Р.С.Король. Радомир Степанович ознакомился с материалами ЦНИИТочмаша, быстро взглянул на интерьер одноместной кабины и уехал. На следующий день в МАПе побежали слухи, что камовцы якобы собираются представить не проработанный макет, а «красивую игрушку с лампочками». Надо сказать, что подобное «нагнетание страстей» не ввело молодого руководителя фирмы в транс, а заставило еще более сосредоточиться. После блестящего доклада главного конструктора на макетной комиссии, Заказчик в лице Главкома Кутахова, а с ним и представители Минавиапрома убедились в серьезности намерений КБ создать, как модно говорить теперь, инновационную технику.

M.T. Калашников, А.Г. Шипунов и С.В. Михеев

Пушка 2А42

Усиление средств армейской ПВО, повышение защищенности танков и появление на поле боя многочисленных бронеобъектов требовало изменения подхода к вооружению перспективного вертолета. Милевцы, как было известно на тот момент, сделали ставку на устоявшееся сотрудничество с Коломной, производителем ПТУР «Штурм». В качестве стрелково-пушечного вооружения первоначально предполагалось использовать 23-мм артустановку. Кооперация была отработана еще при создании Ми-24.

Главе камовцев С.В.Михееву все нужно было начинать с начала. Он обратился к М.Н. Тищенко с просьбой поделиться имевшейся информации и опытом установки противотанкового вооружения, созданного Коломенским КБ машиностроения. В ответ он услышал фразу, которая запомнилась на всю жизнь: «Я, честно говоря, не понимаю, в чем собственно конкурс». Если смотреть в корень, то Тищенко был по-своему прав. Спустя много лет Михеев признался, что на самом деле фраза эта сыграла положительную роль, заставив его посмотреть на проблему непредвзято.

К поиску новых решений подтолкнула и позиция руководителей КБМ, которые в мягкой форме намекнули С.В. Михееву на то, что может они и займутся установкой ПТУР на В-80, но как-то в свободное от основной работы время. Выход подсказал Главком Кутахов, посоветовавший Сергею Викторовичу связаться с туляками из Конструкторского бюро приборостроения (КБП).

На звонок из Ухтомской в Туле отреагировали очень благожелательно. Михеева встретили сразу оба Великих – А.Г. Шипунов и В.П. Грязев. Первая же беседа с ними сделала главного конструктора камовской фирмы горячим поклонником КБП. Тем более, что и Аркадий Георгиевич и Василий Петрович были не только блестящими инженерами, но и удивительно контактными людьми. Грязев немало повеселил Михеева, рассказав свой взгляд на «причину» поражения немцев под Тулой. Сергей Викторович вспоминал рассказ Василия Петровича: «Гудериан был в целом отличным воякой, но тут ему изменила удача. Он сделал очень серьезный просчет – начал наступление на Тулу со стороны спиртзавода. Вот ты можешь себе представить, чтобы туляки отдали свой спиртзавод?».

Вот так, что называется, с шутками и прибаутками началась дружба двух фирм и трех конструкторов. Михеев заночевал в Туле, а уже на следующий день увлеченно доказывал Грязеву и Шипунову перспективность концепции соосного одноместного вертолета с высокой степенью автоматизации. Надо сказать, что в лице туляков, хабаровчанин Михеев нашел родственные души по поиску нового и таких же ораторов, способных убедить собеседников в чем угодно. Вот на первой же встрече Грязев легко доказал Сергею Викторовичу, что единственной пушкой для В-80 может стать только их 2А42, созданная для БМП-2.

35 лет спустя академик С.В. Михеев напишет: «Я просто влюбился в их пушку. Она полностью совпадала с моими внутренними представлениями о том, что именно пушка является ключевым оружием вертолета. Она имела калибр 30 мм и с высокой точностью работала на дальности до 4 км. У нее был один недостаток – отдача в 6,5 т. Вот это была задача для главного конструктора, инженера!» Пока обсуждали перспективы установки танковой пушки на летательный аппарат, для гостя подготовили сюрприз – сразу после переговоров повели в тир и продемонстрировали мощь 2А42.

Сергей Викторович вспоминал: «Воочию это было весьма внушительное орудие! Я подумал, что она длинновата, надо бы установить в центре тяжести вертолета…». И тут второй сюрприз. Пушку зарядили одним снарядом. Дверь в тир закрыли. И сказали гостю, что в порядке посвящения в оружейники ему надо пройти ритуал первого выстрела. Нажав на кнопку, Михеев на секунду оглох от грохота выстрела. В этот момент главный конструктор подумал: «Это на земле, а как-то будет в воздухе?».