Дан Хили - Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства

Очевидно, В.И. Ленин хотел сказать, что тот, кто страдает от «ненормальной или чрезмерной половой жизни», должен нести свой крест молча и отдавать всего себя делу революции. Потворствование трансгрессивному сексуальному поведению «вполне буржуазно», заигрывание с моралью среднего класса — капитуляция перед врагом 67. Молодому «странному субъекту», выдуманному П.В. Ушаковским в 1908 году, В.И. Ленин в 1920 году (а в 1924 году он стал еще более консервативен) предложил пожертвовать своими пристрастиями во имя революции 68.

Примерно то же самое от него услышали и гетеросексуалы. Он был твердым противником того, чтобы считать радости секса личным делом, даже если они «нормальные» или «здоровые». Секс не есть только физиологический акт. «Знаменитая теория о том, что будто бы в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды», была оценена «кремлевским мечтателем» как «совершенно немарксистская и сверх того противообщественная».

Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная сторона. Питье воды — дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по отношению к коллективу 69.

Таким образом, в своей потенциальной прокреативности секс — это общественный акт, и новому обществу предстоит его регулировать и контролировать. В.И. Ленина настораживал интерес граждан к половому вопросу (по его мнению, это особенно отличало женщин и молодежь). Будучи убежден в чуждости народу морали западного среднего класса, вождь полагал, что зацикленность на этих проблемах отдельных членов общества свидетельствовала об их нездоровье. Опасения В.И. Ленина вообще характерны для людей старшего поколения («Мне, старику, это не импонирует»). Сексуальные интересы могли отвлечь энергию молодости от революционной работы; дискуссии по вопросам пола, особенно вне научных учреждений (например, в комсомольских клубах или партийных ячейках), могли и вовсе привести к потаканию страстям 70. По мысли Ильича, этот будоражащий вопрос следовало отдать всецело на откуп науке и здравомыслию умудренных жизнью коммунистов (преимущественно мужчин).

Эти высказывания пролетарского вождя были опубликованы через пять лет после их произнесения и позднее часто цитировались, поскольку соответствовали сексуальной политике сталинизма. Однако, когда в октябре 1917 года к власти пришли большевики, они унаследовали весь спектр либеральных и левацких взглядов на сравнительно неожиданно вставшую перед ними проблему гомосексуальности. Неудивительно, что их реакция на однополые отношения как в правовом, так и в административном плане отразила всё это многообразие. Казалось бы, возобладать должен был господствующий в русском марксизме аскетический подход к сексу и проникнутый рационализмом взгляд на человеческую энергию как способную быть направленной на решение общественных задач. Но революционные идеалы были расцвечены и либертарианскими красками, что весьма неплохо мотивировало тех, кто был заинтересован в отвечающем своим интересам разрешении этой специфической проблемы. Сталкивавшиеся с ней, несомненно, имели представление, сколь широко была разрекламирована однополая любовь в предреволюционную эпоху, а также о научных, культурных и социальных требованиях, выдвигавшихся соперничавшими партиями во время дебатов, посвященных гомосексуальности.

Кодификация большевистской половой этики

Война и последовавшая за ней революция привели к тому, что эти идеи перестали быть абстрактными. Но реформа статута о мужеложстве по понятным причинам всегда оказывалась второстепенной на фоне более значимых вопросов управления. В 1915 году царский режим рассматривал возможность полномасштабного введения Уголовного уложения 1903 года, по которому мужеложство продолжало бы оставаться правонарушением. Дальнейших попыток пересмотра не было, и проект был на время забыт — положение на фронте ухудшалось. После Февральской революции 1917 года Временное правительство образовало «комиссию для пересмотра и применения Уголовного уложения [1903 года]», в состав которой вошел и В.Д. Набоков, сторонник наиболее влиятельной либеральной позиции по декриминализации мужеложства. Ни В.Д. Набоков, ни Николай Сергеевич Ти-машев (1886—1970) не упоминают о чем-либо значимом из сделанного комиссией, просуществовавшей последние четыре месяца жизни Временного правительства 71.

Трудно проследить ход событий от переломного 1917 года, открывшего массу возможностей, к первому Уголовному кодексу Советской России 1922 года [далее: УК РСФСР 1922 г.], декри-минализовавшему мужеложство. Не сохранилось стенограмм обсуждений разработчиками раздела Уголовного кодекса, посвященного преступлениям против личности, к которым в нем были отнесены половые преступления 72. (Гл. 5 УК РСФСР 1922 года озаглавлена «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности».) Отмену наказания за мужеложство историки пытаются объяснить преходящими факторами. С. Кар-линский объясняет этот подарок судьбы банальным недосмотром, обусловленным упразднением победителями всех царских законов. В своих исследованиях он обесценивает всякую, пусть даже слабую, попытку реформации, последовавшую за легализацией, как «неправильно истолкованную позицию большевистских лидеров по гей-либерализации», и отсылает к ситуации в Англии и Германии 1920-х годов и позиции левых на Западе после 1970-х годов 73.

Попытки понять истоки «принципиального решения» (выражение Лоры Энгельшгейн) изъять мужеложство из Уголовного кодекса делались по двум направлениям: такое решение объяснялось либо «“модернистским консенсусом” научных, юридических и культурных кругов» 74, либо эволюцией современных уголовных санкций в России, начавшейся [в 1880-х годах] с разработки проекта Уголовного уложения 1903 года 75. Возражения С. Карлинскому были основаны на источниках, публикация которых стала возможна на Западе. Они усиливаются документами из архивов Народного комиссариата юстиции РСФСР. Хотя в имеющихся документах не содержится детального обсуждения статута мужеложства, в них прослеживается принципиальное намерение декриминализоватъ акт между согласившимися на него взрослыми. Это следует как из первых набросков «Советского Уголовного уложения 1918 года», так и из окончательно принятого в 1922 году УК РСФСР. Одновременно в пекле Гражданской войны и некоторое время спустя большевики всячески преследовали «противоестественный порок (педерастию)» и «преступления против природы». Результатом этих действий стала модернизация языка уголовных половых девиаций, а также (что было присуще всему законодательству большевистского государства) возможность произвольного применения закона прокурорами и политиками.