Дан Хили - Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства

И напрасно ссылаются на заграницы и на распространенность этой болезни среди известных слоев общества. Надо было видеть то недоумение, которое было написано на лицах свидетелей, рассказавших на суде об этом явлении. Надо было понять те усилия, с которыми свидетели старались осмыслить, переварить и поверить в возможность таких деяний, чтобы сказать, что среди массы крестьян и рабочих эта болезнь не только не получила распространения, но она им совершенно чужда и непонятна 12.

В 1927 году в ленинградском Доме просвещения на Охте (в присутствии «тысячи зрителей») состоялся показательный суд над дьяконом Храновским и двумя иподьяконами [, Федоровым и Бабаевым], обвинявшимися в совершении сексуальных развратных действий с детьми.

[Начиная с 1921 г<���ода> Храновский, систематически завлекая к себе на квартиру детишек, преимущественно мальчиков, давал им «конфекты», несколько копеек или книжку и удовлетворял с ними распущенную похоть в самых извращенных формах. Развращал не только физически, но и нравственно: показывал детишкам порнографические карточки, растолковывал им разные гнусности. Где же всё это происходило? — Везде, где только можно было «пристроиться». Помимо квартиры Храновского — на паперти Охтенского собора, в ограде церкви, на улице. Пятилетнему Вишнякову Павлу Храновский дал за «это» 1 коп., Евгении Белых — 3 коп., а 12-летнему Ярутович — 50 коп. и напоил его пивом. Разврат совершался не только самим Храновским, он вовлек в него и своих ипподияконов. Тогда мерзости творились «троицей подсудимых» «купно, соборне», как «собор-не» совершали они священнослужения, молебны, крестины и отпевания в домах родителей, детей которых растлевали. Как относился Храновский к детям? Свидетелю Акинфиеву он хвастался, указывая на детвору: «Вот товар, который мне больше нравится, с ними всё можно...» Границ сластолюбию не было: 11-летнему брату Екатерины Герасимовой он советовал иметь с сестрой «подобие половых сношений» и сам заводил с ней разговоры на ту же тему... Перечислять все мерзости подсудимых трудно: становится душно, хочется на воздух, как из смрадного подвала <...>. Когда при чтении обвинительного акта послышалось: «Устинов, Лев, 9<-ти> лет. Белых, Евгения, 10<-ти> лет. Вишняков, Павел, 5<-ти> лет. Вишняков, Аркадий, 6<-ти> лет. Фролов, Иван, 13<-ти> лет; и т. д.», то стали понятны и] блеск в глазах рабочих, собравшихся в Дом просвещения на суд «батюшки», и заглушенный шепот: «негодяи», «мерзавцы», и то, что подсудимых охраняет усиленный наряд милиции 13.

Юный возраст жертв Храновского и «блеск» благородного негодования в глазах обвинителей сказались на приговоре:

Вся тройка признана виновной в развращении малолетних. Храновский приговорен к 5 годам (максимальному сроку. — Ред.) лишения свободы с высылкой на 2 года из Ленинградской и Московской губ<���ерний>. Федоров и Бабаев приговорены к 1 г<���оду> лишения свободы каждый 14.

Атеистическая пропаганда всячески использовала суды по делам об однополых отношениях взрослых и, дабы «верующая масса <...> отшатнулась от Церкви», разжигала через прессу народное негодование и классовую ненависть. Формальная законность в Советской России однополых отношений не принималась во внимание. В 1927 году во Владикавказе проходил суд над дьяконом Ткаченко. Хотя официально ему было предъявлено обвинение в неумышленном заражении венерической болезнью, на протяжении двух дней подробно озвучивались красноречивые факты его отношений в качестве «пассивного педераста» с другими священниками. Ткаченко, «развращенный до мозга костей еще в монастырях», ныне, занимаясь мужеложством, «погряз в болоте разврата, опустился на самое дно этого зловонного болота». Как его «педерастия», так и болезненное состояние объяснялись классовой принадлежностью. Сифилисом же он заразился, состоя в Гражданскую войну в связи с белогвардейским офицером. Партнеры Ткаченко по «педерастии» также являлись носителями религиозных предрассудков. Был среди них и член приходского совета, входивший в секту хлыс-тов-флагеллянтов. «Верующая масса, присутствовавшая на суде, с чувством омерзения прислушивалась к тому, чем занимались ее “пастыри духовные”» 15.

По этим кратким газетным отчетам трудно судить, преследовали ли большевики цель развить сложившуюся в народе ненависть именно к взрослым «педерастам» (но не к растлителям детей). Пролить свет на внутрипартийную атмосферу может небольшая дискуссия по поводу статьи, опубликованной в газете «Безбожник» в 1923 году. В центре внимания оппонентов оказался фрагмент из Библии о праведнике Лоте из Содома и политическое значение данного эпизода для воинствующих атеистов 16. Редактор газеты Емельян Михайлович Ярославский (наст.: Губельман, Миней Израилевич; 1878—1943), считавший «разврат в виде мужеложства» злом и признаком морального разложения священнослужителей, утверждал в статье «Содо-митские грешники и содомитские праведники», что традиционное прочтение Церковью эпизода о Содоме навязывает трудящимся «нравственность далеких библейских времен» 17. Страсть жителей Содома к «педерастии», ставшая позже нарицательной, следовало объяснять исходя из исторических, этнографических и социологических аспектов. Первые содомиты имели «нравы, которые мы встречаем у многих народов Востока: педерастия, то есть совокупление с мужчиной, была распространена в Греции, Риме, всюду в христианских монастырях, где монахи давали обеты целомудрия» по отношению к женщинам, «но сожительствовали с иноками, послушниками». Не отказываясь от обвинения Русской Православной Церкви в «растлении мальчиков» и скрытому потаканию подобным практикам, Е.М. Ярославский тем не менее считал представления о религиозном запрете «содомии» ошибочными и устаревшими. Он подчеркивал, что «попы приводят всегда в школах на уроках закона божия этот рассказ [о Лоте], чтобы показать, как бог карает грешников и спасает праведников», однако всегда «попы пропускают это место» в истории Содома. Дочери Лота, думая, что после истребления Содома только они с отцом остались живы на земле, напоили отца и вступили с ним в кровосмесительную связь, чтобы возродить народ «их племени». Попытка Е.М. Ярославского привлечь внимание к забвению Церковью этого инцеста, приравненного им к «снохачеству» (сожительство молодых невесток со свекрами в русских крестьянских семьях), вызвала реакцию внутри партии. Один из читателей газеты «Безбожник», П. Мас-лянковский, московский партийный активист, прислал в газету письмо, в котором указал Е.М. Ярославскому на неправильное прочтение фрагмента библейского текста с требованием содомлян «познать» двух ангелов, которых Лот принял в своем доме. «И П. Маслянковский меня укоряет: “Ай-ай-ай! Нехорошо!..” Е.М. Ярославский умышленно (почему вы думаете, что умышленно?!) не приводит место, где Лот, зная долг гостеприимства, жертвует своими двумя дочерьми; но жители упорствовали, желая изнасиловать только мужчин» 18. Ответ Е.М. Ярославского прозвучал на страницах газеты атеистического движения в статье «В защиту библии против содомлян»: